Рука "Анклава" - Виталий Егоров Страница 14

Еще в пригороде Савинелли-старший расплатился с охранниками, и дальше караван пошел один. Видимо, караванщик был «под крышей» какого-то босса мафии и не боялся нападения. Каждый боец получил по тысяче золотых, в том числе, и мы с Филом. Еще караванщик прибавил каждому по две сотни премии за проведенный бой и пожаловался, что больше дать не может. Нам сказал, что с радостью примет нас в охрану в любое время, после чего мы распрощались.

Мы стояли в начале широкой улицы. У наших ног лежали рюкзаки с нехитрыми пожитками, оружием и боеприпасами.

Я посмотрел на указатель на стене дома и усмехнулся:

– Вирджин-стрит, улица Девственниц. Точнее эту улицу назвать просто нельзя. Учитывая, что здесь у каждого дома стоит сутенер, а в каждом втором наркопритон.

Фил кивнул.

– Да… Послушай, Эд, тебе, наверное, интересно, какое у меня дело в Нью-Рено?

– Я и забыл спросить, со всеми этими рейдерами.

Мой напарник подошел к стене дома, исписанной граффити, бросил рюкзак на землю и уселся на него. Показал рукой, чтобы я сел рядом.

– Ты же знаешь, что у меня нет семьи. Двенадцать лет назад мне было немногим больше, чем тебе сейчас. Тогда я тоже был в охране караванов. Я здесь встретился с одной девушкой. Я полюбил ее, и она отвечала мне взаимностью. К сожалению, она была несвободна, поэтому не могла остаться со мной, как бы я этого ни хотел.

– Она умерла? – Почему-то этот вопрос пришел мне в голову.

– Нет, напротив. Она родила девочку… и отдала ее мне. Ее муж не знал о беременности – временами он уезжал надолго, что позволяло нам встречаться без опаски. Ребенок был сильно похож на меня и совсем не похож на мужа моей девушки. Лесли просила спрятать нашу дочку, и я это сделал там, где смог – в знакомом борделе. А потом мы расстались… навсегда. Я регулярно платил девчонкам, что растили мою дочь, и следил как мог, чтобы они не привлекали Китти к своему ремеслу. Эти девочки были умные, они понимали, что я просто пристрелю их, если узнаю о чем-нибудь подобном. А потом пришел Сальваторе и забрал Китти… в счет моего долга.

На противоположной стороне улицы бродяги толклись у горящей мусорной бочки. Фил замолчал и с минуту сидел, уставившись на огонь.

– Короче, сейчас я должен семье Сальваторе большую сумму. Моя дочь у них в заложниках. Поэтому я приехал сюда. Извини, что я впутал тебя, сейчас я понимаю, что зря это сделал. Знаешь, я подумал, может, и вправду мы найдем что-то необычное в той пустыне, и это поможет нам с Китти. Но сначала нужно выкупить ее из плена, пока они ничего с ней не сделали.

– А ее мать жива?

– Да, но ничего не знает про свою дочь, и я скорее пойду в радиоактивную пустыню, чем обращусь за помощью к ней.

– Это из-за дочки ты пропал на час в Реддинге?

– Да. Сальваторе дали мне шанс заработать денег. Я доставил их дилеру в Реддинге партию наркоты. Им выгодно меня так использовать. Сейчас я вроде собрал нужную сумму, но не уверен, что они освободят ее.

– Как ты оказался у них в долгу?

Фил промолчал.

Я мог лишь предложить:

– Может, я помогу? Все-таки у меня тоже есть деньги.

– Нет. Спасибо тебе, Эд. Слишком уж ты добрый для этого отравленного мира. Нам еще в пустыню идти. Помнишь? – Фил тяжело вздохнул и закрыл глаза.

Я не знал, что делать, но далекая цель в пустыне по-прежнему не оставляла меня.

– Фил, нам надо устроиться на ночь. Не знаешь, где можно нормально поспать?

Я встал и закинул рюкзак за спину, он последовал моему примеру.

– Есть одно место. У Райтов на вокзале. Конечно, там клоповник, где только алкаши отсыпаются, зато спокойнее, чем в остальном городе.

Мы не спеша двинулись по улице Девственниц, отмахиваясь от окриков торговцев наркотой и зазывал-сутенеров, предлагавших необыкновенные впечатления с их работницами. Сначала по обе стороны улицы тянулись старые, полуразвалившиеся здания, кажется еще довоенной постройки. Затем я увидел огромное двухэтажное казино «Десперадо». Свет многочисленных лампочек озарял широкие двери в казино. У входа стояли серьезные парни, каждый – шире меня раза в три. Одеты они были в серые пиджаки по устаревшей моде и в руках держали вообще антикварные «Томми-ганы». Несмотря на древность оружия, было видно, что охранники способны применить свои коллекционные модели по прямому назначению. Из казино доносились звон игровых автоматов и проклятья: кто-то, наверное, проигрался. Мы прошли мимо, а за нашими спинами раздался стук падающего тела и слабый стон. Я обернулся – на асфальте лежал полуголый человек и плакал, уткнувшись в бордюр. Вышибалы, выкинувшие его, несколько секунд смотрели на бедолагу, потом хохотнули и вернулись на свои посты. Я взглянул на Фила и не узнал его: лицо будто окаменело. Казалось, все мускулы его шеи напряглись, лишь бы помешать голове обернуться. Я стал догадываться, каким образом можно влезть в большие долги и поставить на кон дочь, но спросить не решился. Мы прошли под огромной аркой с надписью «Нью-Рено», перекинутой через всю улицу. Как только звуки казино стали теряться среди остального шума, Фил понемногу успокоился, а мы вышли на еще более шумную Вторую улицу, миновали большой спортивный центр «Джунгли» и оказались на перекрестке. Фил остановился.

– Это казино «Шарк-клаб» – он указал на здание, как две капли похожее на «Десперадо». – Если считаешь себя акулой, то тебе туда, но будь готов, что съедят. – Он снова напрягся и постарался перевести взгляд на другое место. – Слева бар и логово семьи Сальваторе. Там мои дела, и будет лучше, если они не узнают, что я в городе не один. Дальше по этой улице будет торговый квартал. Если все сложится нормально, мы там закупимся перед походом в пустыню. А сейчас нам направо, на Восточной стороне территория, которую контролируют Райты. Там можно спокойно отдохнуть и не бояться, что проснешься голым или вообще не проснешься.

Мы прошли мимо «Шарк-клаба», а через несколько минут, вышли к старому широкому зданию, которое оказалось железнодорожным вокзалом. Как мне объяснил Фил, раньше был особый вид транспорта – поезд, из-за своего веса он не мог ездить по обычным дорогам, и для него строили железные.

Вокзал оказался открытым со стороны путей, но погода стояла теплая, поэтому спать можно было спокойно. По словам Фила, здание называлось «зал ожидания». По залу бродили или сидели на жестких скамейках немногочисленные постояльцы. Здесь рядами стояли большие скамьи, на которых можно было спокойно растянуться во весь рост. В углу валялись старые матрасы, но мы не решились ими воспользоваться, боясь, что клопы ночью отнесут их обратно в угол. В центре вокзала стоял молодой парень в кожаной куртке. Он со скучающим видом помахивал из стороны в сторону короткоствольным «Хеклером». Фил подошел к нему, перекинулся парой словечек, достал несколько монет и передал их ему. Охранник сначала указал на скамейку, а затем на дверь в какое-то служебное помещение. Фил махнул мне рукой, и мы пошли туда.