Идеальный враг - Михаил Кликин Страница 14

– Все в порядке?

– На ногах пока держимся, сэр, – усмехнулся сержант.

– Бои начнутся минут через двадцать, – лейтенант глянул на циферблат наручных часов. – Сейчас там девочки закончат свое выступление, потом выступят специально приглашенные циркачи, а после пойдете вы.

Павел, пытаясь сдержать нервную дрожь, опустился на лавку рядом с пареньком из второго взвода. Оглядел помещение – высокие потолки, чистые стены, ряд душевых кабин. Увидел вдруг возвышающегося над толпой рядового Некко и поспешно, пока тот не перехватил взгляд, отвел глаза. Зверь заметил это, нахмурился:

– Ты боишься его?

– Не его… – Павел не сразу нашелся, что ответить. – Я боюсь проиграть…

– Страшного ничего не случится, – сказал сержант Хэллер. Лейтенант кивнул.

– Я хочу победить, – сказал Павел.

– Мы тоже.

– Пойду попробую узнать результаты жеребьевки, – сказал лейтенант. Он перешагнул через скамью, встал за спиной у Павла, помедлил, собираясь что-то добавить, но, видимо, не подобрал нужные слова. Махнул рукой:

– Ладно, потом, – и ушел.

Зверь присел рядом с Павлом, стал инструктировать:

– Слушай внимательно, Писатель. Удар у тебя слабый, я видел, но быстрый. Так что кулаком бей в переносицу или в челюсть, открытой ладонью – по уху. Пинай аккуратней, высоко ногу не задирай – равновесие потеряешь. Бей в голень или в колено…

Сержант Хэллер внимательно слушал, кивал одобрительно. Съежившегося на краю скамьи солдатика они словно не замечали – надежды на него никакой, да и не из их он взвода.

– … В лоб кулаком не бей – костяшки разобьешь. Бей основанием ладони, только смотри, запястье не повреди. В пах не бей – запрещено, дисквалифицируют. Уши, рот и ноздри противнику не рви – нельзя. Все остальное можно.

– Болевые приемы можно проводить? – спросил Павел.

– Да.

– А удушения?

– Можно, – Зверь внимательно посмотрел на Павла. Поинтересовался: – Ты что, дзюдо занимался?

– Нет. Не совсем.

– В конце-концов это не важно. Правил почти никаких нет, только те, о которых я уже сказал. Победа присуждается, либо если противник сдается, либо если он не может продолжать бой. Это тебе ясно?

– Да.

– Как оденешься?

– Что?

– Что на себя оденешь? Кимоно? Боксерские трусы и майку?

– А можно остаться в хэбэ?

– Конечно.

– Я разуюсь только. Можно?

– Да хоть совсем разденься! Порадуешь офицерских женушек.

Павел расстегнул ремень, снял, положил рядом с собой. Наклонившись, стал расшнуровывать ботинки.

– Я все-таки посоветовал бы тебе их оставить, – сказал сержант. – Остальные, наверняка, разуваться не будут. А армейский ботинок он получше кастета будет.

– Мы так удобней, сэр, – Павел снял обувь, поставил под лавку.

– Ну, смотри сам, – пробурчал Хэллер…

Минут через десять вернулся лейтенант. Сразу же стал делиться полученной информацией:

– Никакой жеребьевки не было. Бойцов просто разделили по ротам: первая рота бьется со второй, третья с четвертой. Потом встречаются победители. Опять же из разных подразделений. В финал выходят два сильнейших бойца… Так что первый бой наш. Во второй роте два бойца – китаец и ирландец. Выбирайте себе противников.

Новобранец, сидящий рядом с Павлом, впервые поднял голову:

– Я бы взял на себя китайца, – голос его не дрожал, как все подсознательно ожидали. Напротив, он звучал твердо и холодно. – Если вы не против.

– Китаец, наверняка, знает какое-нибудь хитрое искусство, – предостерег лейтенант.

– Тогда он просто вырубит меня с одного удара, а не станет превращать мое лицо в кровавое месиво.

– Разумно, Курт, – один только лейтенант знал, как зовут новичка. – Что скажешь, Голованов?

– Пусть будет ирландец, – пожал Павел плечами. – Мне все равно.

– Договорились! – подытожил сержант Хэллер. – Теперь слушайте: за победу дается три очка. За ничью – одно. Но ничьи бывают очень редко. Счет записывается на роту, но заработанные очки принадлежать будут вашему взводу и лично вам. Это ваш реальный шанс начать игру не с нуля.

Павел повернулся к сержанту:

– Так что это за игра, сэр?

Но тут под потолком зазвенел гонг, и искаженный перегруженным усилителем голос велел бойцам проследовать к рингу для представления.

– Пошли! – сержант Хэллер сгреб своих подчиненных, рывком приподнял их и поволок сквозь плотную толпу к светящейся иллюминацией арке выхода.