Выявление паразмата - Геннадий Карпов Страница 14

Мобиль поехал, набирая скорость, увозя двух отушзтанцев, которых Терон с облегчением сдал с рук на руки представителю ТуКУКа (Туристический Культурно-Увеселительный Комплекс) и тут же забыл о них. Махкат и Хахтияр с завистью наблюдали, как на Тероне со счастливым визгом повисли сразу две гёхпери (а может и бордель-кысы – уж очень бесстыдно они себя вели). Мобиль въехал в переходный туннель между юго-восточным аэропортом и городом, и завидная картина чужого счастья скрылась с глаз.

Город взбудоражил и изумил отушзтанцев невероятной, невиданной ими, архитектурой. Широкие проспекты со стоэтажными зданиями сменялись улицами-туннелями не более трёх-четырёх метров высотой; проспекты-сады сменяли проспекты-ущелья, улицы втекали в дома и дома становились улицами; проносились мимо сады невиданных растений и парки из одних скульптур; но больше всего взволновали горожане, вернее горожанки. На улицах города, казалось, были только они – красивые, смело одетые и развязные (в Тюлькили, попробуй они такими появиться на людях, их закидали бы камнями или сразу же уволокли в бордели).

ТуКУК восхитил своими размерами и внутренней роскошью и просто диким количеством сногсшибательно-красивых гёхпери. Отушзтанцы не промелькнули незамеченными. Они удостоились внимания. Благосклонного внимания – ошибиться было невозможно! Им улыбались, от них не отводили глаз.

Махката и Хахтияра поселили на сорок четвёртом этаже в прекрасный двухкомнатный номер с большим холлом и шикарной ванной. Махкат сознался, что такой роскоши нет даже у Матарана дома в Гурдили.

Прощаясь, провожатый от ТуКУКа посоветовал им не выходить одним, а нанять гида, тем более, – он подмигнул, – частный, неофициальный гид-телохранитель обойдётся раз в пять дешевле. Он оставил карточку с номерами связонов, нескольких подобных гидов.

– Где будем обедать, Хахтияр? У нас, здесь на кухне, или пойдём в ресторан?

Хахтияр посмотрел на Махката так, что тому стало стыдно.

– Махкат, ты аграш (гордое самоназвание граждан Аграшвана, в прямом переводе означающее: решительные люди, способные на всё) или нет?! У нас в ауле даже женщины знают: жадность до добра не доводит. Матаран-ага ничего плохого не скажет – мы сюда приехали не в ванне сидеть. Идём в ресторан!

Шикарные недра ТуКУКа подавляли тюлькилинцев, которые, как и подавляющее большинство жителей Аграшвана, никогда ранее не выезжали за пределы своих провинций. Богатая отделка интерьера, картины и мозаика, впечатляющие голографические панно, широкие пышные дороги ковров и бесчисленные зеркала – снова, и снова разнообразные зеркала. В них, на фоне всей этой роскоши, длинноволосые бородато-усатые тюлькилинцы выглядели дико, а их сине-зелёные хламиды убого. В громадном лифте, благо он был пустой, Хахтияр и Махкат поспешно причесались, но от этого их внешность не очень сильно окультурилась, лишь усы и бороды стали пышнее, а волосы менее растрёпанными.

Холл седьмого этажа, где находились рестораны и танц-бары, встретил их многолюдьем и разноголосьем отовсюду слетающейся музыки, сплетающуюся здесь в весёлую какафонию, обещающую праздник и безграничные удовольствия. Вокруг было столько красивых гёхпери и так мало мужчин, что поначалу Махкат и Хахтияр в растерянности остановились, оторопело глядя на разноцветное море красоток.

Киши всегда должны быть киши, и в любых обстоятельствах вести себя достойно! Собравшись силами, одеревеневшие аграши плечом к плечу пошли к входу ближайшего ресторана сквозь волнующее до кончиков ногтей собрание прелестных созданий. Гурии их заметили.

– Туристы… туристы… лохматенькие… страшные… новенькие… туристы… свеженькие… свободные… – понеслась во все стороны новость.

Махката услышал и понял (сенс-переводчик был на нём). Хахтияр услышал «звон» и, как всегда, догадался откуда он и зачем (удивляются! – в первый раз настоящих киши увидели).

Дойти до ресторана в одиночестве не удалось. Толпа нахальных прелестниц окружила и стала рвать их на части, хорошо, наши аграши успели сцепиться локтями. Хахтияр, не понимающий щебета, обрушившегося на них, дебильно улыбаясь, блаженствовал, похихикивая от щекотки. Махкат извиваясь от ласковых и нескромных прикосновений, фальцетом прокричал ему:

– Выбирай, хватай какую-нибудь, а то одежду сорвут.

Хахтияр выбрал двоих – будь пять рук выбрал бы пятерых. Махкат схватился за одну. Выбранные красотки отшили остальных. В ресторан вошли уже тесной компанией, впятером. Платили и заказывали, как и обещали гёхпери. Хахтияр, когда узнал об этом, радостно возликовал зурдаганским халявом, вызвав восторг у гёхпери, умилившихся его непосредственности и восхитившихся его талантом подражателя.

Махкат выбрал гёхпери постарше – пышнотелую, круглолицую и черноволосую. Её обильно украшенная драгоценностями перламутровая микрохламида прикрывала лишь самый минимум телес, делая их ещё завлекательнее. Она была жеманна и ласкова.

Хахтияру достались две юные девицы, разодевшиеся, хотя и не так богато и продуманно, как махкатовская, но тоже весьма и весьма интересно: многослойные прозрачные платья ничего не скрывали, а лишь облагораживали содержимое белесой романтической дымкой. Их платья немного отличались фасоном, количеством разрезов и оттенками. От рослых милашек так и пёрло молодым задором, пышущим здоровьем и беспардонным нахальством. Подруги были такими боевыми девахами, которые входят в горящую избу, берут быка за рога, а мужика за… что хотят, не стесняясь. Хахтияр это радостно почувствовал.