Танки решают все! Битва за будущее - Константин Мзареулов Страница 14

Сразу после пехоты и конницы на булыжники Красной площади выползли танки КВ отдельного 143-го дивизиона. Машина лейтенанта Часова двигалась второй в правой колонне, и Леха видел сквозь призмы башенного триплекса и трибуну Мавзолея, и салютующих вождей. А вечером, перед торжественным заседанием по случаю 23-й годовщины Октября, трое из них неожиданно объявились в расположении части.

Дело было так. Времени до отбоя оставалось больше чем достаточно, и большинство красноармейцев еще не воротились из увольнительной — то ли танцевали, то ли кино смотрели в клубе соседнего поселка. Неженатые командиры взводов и экипажей сидели на лавочке возле КПП, деловито дегустируя разлитый по фляжкам «Киндзмараули». Капитан Ладейкин, как старший по званию, пытался оживить беседу рассказами о собственных подвигах на фронтах личной жизни, но получалось неважно — ребятишки за день утомились и откровенно зевали.

— А жалко англичан, — вздохнул вдруг Часов. — Правительство ихнее с богатеями, конечно, сволочи изрядные — мои старики до сих пор не могут забыть, как эти лорды-держиморды в Гражданскую у нас севере свирепствовали… А вот простой народ жалко. Каково придется пролетариям под фашистами?

— Ерунду болтаешь, — строго сказал Ладейкин. — Рабочий класс под руководством коммунистов будет, разумеется, бороться против оккупантов за полную победу…

Начался спор, но Часов уже не слушал, он напряженно следил, как из четверки «ЗИСов», затормозивших в полусотне метров, выходят нежданные гости. И одним лишь наитием, но не сознанием догадавшись, кто это может быть, Алексей выкрикнул:

— Товарищи командиры! Становись… смирно!

К вытянувшимся по струночке танкистам неторопливо приближались сопровождаемые штатскими молодцами Сталин, Молотов и Ворошилов. Добродушно приподняв ладонь в козырьку видавшей разные виды фуражки, Иосиф Виссарионович осведомился веселым приветливым голосом, что за «чай с молочком» у них во флягах. Запинаясь — то ли от страха, то ли от волнения, — Ладейкин ответил.

— Хорошее вино, — одобрил Сталин. — А как наши новые танки — хорошие?

Все хором загалдели: дескать, танки отличные, никогда и ни у кого не было такой брони, скорости и огневой мощи. И только Часов — дернул же нечистый за язык — ляпнул вдобавок.

— Мы их еще в финскую опробовали…

Невероятным образом Сталин различил в этаком гвалте его голос и, моментально повернувшись к обомлевшему лейтенанту, поманил парня пальцем. Тот — не в себе от избытка чувств — шагнул к ожившему изваянию из ленинской комнаты. Впрочем, оригинал бесчисленных тысяч бюстов, портретов и статуй неожиданно оказался не слишком высок ростом — едва доставал макушкой Лехе до подбородка — и вдобавок распространял густой никотиновый дух. Легонько прикоснувшись кончиками пальцев к рукаву часовской шинели, Сталин направил молодого танкиста по тропинке в сторону рощи, неспешно раскурил легендарную трубочку и поинтересовался Лехиным мнением о недостатках КВ. О достоинствах, сообщил он, товарищу Сталину все говорят, а товарищу Сталину важно знать и про недостатки.

— Тяжеловата машина, проваливается на снегу и нетвердом грунте, — честно сказал Часов. — И механика очень ненадежна, трансмиссия без конца из строя выходит, фрикцион ломается. Но в бою танк почти неуязвим. Финны в меня чуть не дюжину снарядов засадили, а пробоин не было… Скорость, конечно, невелика, но это ж, в конце концов, не гоночная машина. А главный недостаток, по-моему, слабая пушечка. Вот есть еще новый средний танк — Т-34, знаете, наверное?..

Сталин, усмехнувшись, кивнул: знаю, мол. Обрадованный осведомленностью вождя, Леха продолжал:

— Так вот, у этого среднего танка пушка такого же калибра, семьдесят шесть и две десятых миллиметра, только ствол раза в полтора длиннее. Стало быть, начальная скорость снаряда у Т-34 больше, и бьет такой снаряд сильнее, чем у тяжелого танка… — Он загорячился, возмущенный непонятливостью конструкторов: — А ведь тяжелый танк, товарищ Сталин, должен превосходить среднего не только по весу, но и по силе удара!

Снова усмехнувшись, Сталин пустил длинную струю дыма и проворчал незлобиво:

— Почему-то товарищу Сталину жалуются все и на все. Даже на очень неплохую боевую машину… Недостатки можно найти всегда. А вывод следует делать не по недостаткам, но по совокупности недостатков и достоинств. Чтобы видно было, чего больше — недостатков или достоинств. Не так ли?

— О чем разговор! — Часов взволнованно прижал руку к сердцу. — Отличная машина, спору нет, в мире таких не сыскать. Только хочется, чтобы она еще лучше стала — поставить бы пушку посильнее да запас хода побольше сделать.

Сталин остановился, рассеянно погладил, не снимая варежки, ствол березки, затем зябко передернул плечами. И вдруг спросил:

— Какой калибр, вы полагаете, нужен тяжелому танку?

Вопрос оказал на Часова почти нокаутирующее действие: одно дело критиканствовать, гораздо труднее — давать конкретные пожелания. После минутного замешательства лейтенант неуверенно пробормотал, что с этого года в войска начала поступать 85-миллиметровая зенитка, можно бы ее попробовать. Иосиф Виссарионович задумчиво покивал, словно бы вдруг утратил интерес к беседе, но потом все-таки проговорил, тяжело разжимая челюсти: