Имена мертвых - Александр Белаш Страница 14

Марсель тихо прыснула в ладошку; профессор глядел на нее безразлично и устало.

— А что такое легионеллез?

— Острое инфекционное заболевание. Вызывают его микробы — легионеллы.

Смеясь, Марсель вернула ему бумагу:

— Вот не знала, что я — покойница.

— В данный момент вы живы и здоровы.

— Я не пойму, зачем это представление? — минутное веселье от чтения нелепого документа покинуло Марсель, и вновь вернулось нехорошее чувство к профессору и его дурацкому розыгрышу. — Чего вы от меня хотите?

И жутковатая мысль завладела ею, набросилась, ошарашила, едва не сбила с ног — все подстроено! здесь какая-то гнусность, подлый трюк! такие случаи были, но ей они казались выдумкой, газетной уткой, а на самом деле вот как… Если инфекция, зараза, то родителям показали ее через стекло и отдали для похорон закрытый гроб, а ее, живую, зарегистрировали как мертвую и использовали… какая мерзость! ставили на ней опыты!

«Я жила где-то здесь, — затравленно озиралась Марсель, — в этой тюрьме, в клетке, а они творили со мной что хотели. Я ничего не помню! ничего! а вдруг они сделали мне операцию на мозге?! нет, я ведь думаю, понимаю… превратили меня в зомби, запрограммировали, заставляли что-то делать, и я их слушалась, как собака! что мне могли приказать? убить кого-то?»

Чистенькая палата в одно мгновение сделалась адом, профессор — чудовищем! Все стало невыносимо ясно — толстенное непроглядное окно, дверь с тем же пуленепробиваемым стеклом… на двери нет ручки изнутри!

— Марсель, вам нехорошо? — привстал было профессор, но она отскочила от него, подыскивая, чем бы защититься.

— Не подходите!

— Успокойтесь, Марсель…

Она схватила свободный стул.

— Что вы сделали со мной?! вы! отвечайте!

Герц остановился — миловидная тоненькая девчушка вся кипела, глаза ее зло горели, руки вцепились в спинку стула.

— Зачем вы меня здесь держите?!

— Исключительно для вашего блага.

Пятясь, Марсель искала телефон, он работает, почему работает — думать некогда; сейчас, сейчас я вам устрою…

— Что вы хотите делать?

— Вызвать полицию! Сидите там, а то я вас ударю!

— Напрасный труд, Марсель, — со змеиной вежливостью заметил профессор. — Имейте в виду, что при наборе номера полиции аппарат отключится.

— Тогда… вы один не выйдете отсюда, только со мной!

— И угрожаете вы мне зря. Во-первых, я намного сильнее вас, а стул — не оружие. Во-вторых, дверь не заперта, и я вас не держу. Одежду вы можете взять у Клейна, моего ассистента, он подобрал для вас кое-что подходящее по нынешней погоде. Но если вы не дослушаете меня, то попадете в скверную историю.

С каждым его словом хватка Марсель ослабевала — может, этот ровный глуховатый голос так действовал или почти бездвижный бледно-голубой взгляд; ее охватывало тошнотворное вялое отчаяние, она не понимала еще, что ждет ее за дверью, но рвануться и выскочить уже не могла. Скверная история — да, правда. Скверная история…

Стул опустился, и, держась за него, она сползла на пол, сжалась.

— Не плачьте, Марсель. Все не так плохо, как вы думаете… — Герц замялся. Утешать он никогда не умел, он старался убеждать, но порой его доводы не имели смысла. Он не мог просто выпустить девушку из дома — она сразу же столкнется с такими проблемами, что поневоле хочется посадить ее под замок. Но все собранные документы, даже видеопленка — в ее глазах ложь, подтасовка, мастерская фальсификация, ведь она ЖИВА. Ей пришло в голову самое естественное решение — махинации врачей, хитростью завладевших ею для секретных, запрещенных экспериментов, лишивших ее памяти. Она беззащитна, она в их власти — вот что она думает. И лишь в ночь с воскресенья на понедельник, около 01.55 Марсель поймет, что он ее не обманывал, потому что в это время она начнет умирать.

Марсель рыдала, а Герц ничем не мог помочь ее горю. Он ждал.

— Я вас не держу, — выждав, повторил Герц. — Но вы должны быть готовы к тому, что вам окажут не слишком любезный прием. Бывают случаи необыкновенного сходства и бывает, что люди пользуются этим… не всегда корыстно, а чаще повинуясь болезненному желанию уподобиться до мелочей своему двойнику. Так могут подумать и о вас, но всерьез бояться этого не стоит, ведь вы — Марцелла Фальта и можете это доказать.

Спустя некоторое время Марсель затихла. Она была опустошена, и в душе остался один страх — неотвязный, тикающий, как адская машина. «Я уйду, уйду, — думала она, — уйду немедленно. Да, уйду… а что дальше? они позовут меня, и я вернусь. А если захочу рассказать о них, что будет со мной? упаду в обморок? язык отнимется? наверное, я выполню любой приказ… я даже его не услышу!.. Зомби, я — зомби! па, мне страшно…»

— У меня есть к вам три просьбы, Марсель. Это именно просьбы — я прошу вас никому, кроме вашего отца, не говорить о том, что вы были у меня. Затем — я прошу вас избегать знакомых, кроме тех, с кем вы действительно были близки. И последнее — я прошу вас до понедельника не уезжать из Дьенна. В ваших силах исполнить эти просьбы без вреда для себя. Вы можете ничего мне не обещать, но помните — от этого зависит ваше будущее.

«При чем тут отец? — промелькнуло у Марсель. — Он знает об этом?! я ничего не пойму…»

Она собралась с духом:

— Профессор… сьер Вааль, я хочу спросить…

— Помочь вам?

— Нет, я сама. — Марсель встала, выпрямилась, но боязнь и смятение не отпускали ее, мешали твердо поставить голос. — Я… выполню ваши требования… но с условием.

— Я слушаю.

— Вы мне скажете… должны мне сказать правду. Или я вообще никуда не пойду!

«И это было бы прекрасно, — мрачно подумал Герц. — Лучше не придумаешь».

— Я хочу знать, — чуть не по слогам, но тверже и тверже выговаривала Марсель, — хочу знать, что вы со мной сде-ла-ли. Только правду.

— Боюсь, Марсель, вы мне не поверите.

— Скорее всего не поверю.

— А если я предъявлю доказательства?

— Попробуйте.

— Воля ваша. Включите видеомагнитофон. Вот кассета.

Пока экран мерцал и рябил, Герц счел нужным пояснить:

— Первая запись сделана около девяти часов тому назад на кладбище Новых Самаритян; светочувствительность камеры переменная. Вторая запись — здесь, этажом ниже. Теперь глядите.

Первая часть фильма была очень короткая, вторая — подлиннее. Марсель смотрела молча, едва дыша; фильм кончился, она перемотала пленку обратно и посмотрела еще раз.

Содержание фильма пересказывать излишне.

— Нет, — сказала она. — Нет…

— Побывайте у Новых Самаритян, удостоверьтесь.

Марсель нашла у себя пульс на запястье, хлопнула себя по щеке.