Нильс - Андрей Валентинов Страница 14

Бывший учитель невольно вздрогнул от омерзения. В классе (да, с тональной пудрой на щеках!) он порой сам себе казался жрецом, служителем бессмертной французской словесности. Пусть он мал, но славит великое.

Кабаре? Нет уж, лучше Жюдекс! В конце концов, сюжет можно повернуть так, что все только ахнут. Жюдекс-настоящий, убивает не юных девушек, как обычный дюжинный маньяк, даже не подростков — взрослых мужчин. Почему? О, мадам и мсье, тут возможны варианты, причем, уверяю вас, очень и очень интересные, даже пикантные!

Анри Леконт встал, покосился на старую пишущую машинку с западающей буквой «о» (прй рабтать был чень прблематичн). Нет, отложим до завтра. Сперва следует еще раз переговорить с Бродски. Гонорары, значит, совсем иные, чем за перевод? Хорошо бы уточнить.

Шаги за дверью, легкий стук. Бывший учитель взглянул на часы. Начало седьмого, время гостей.

— Иду!

* * *

Мари-Жаклин, сняв мокрый плащ, содрала с рук бежевые перчатки тонкой кожи, присела за стол.

— Надеюсь, вы изучили мое предложение, мсье Леконт? Нет, «мсье» — плохо, мне не нравится…

— «Виконт» звучит, конечно, лучше, чем «Леконт»

Кажется, не уследил за голосом. Девушка, взглянув удивленно, смутилась.

— Я… Я ничего такого не имела в виду. Хотела сказать «учитель», но если вы против… Так что?

Леконт взял с подоконника портфель, положил на стол. Открыл.

Фотографии…

— Изучил. Некоторые снимки, признаться, удивили. Вам позировали? Обычно прохожие не любят, когда их фотографируют без спроса.

Мари-Жаклин улыбнулась чуть снисходительно.

— Старый репортерский прием. Ложный объектив — для отвода глаз. Прохожему кажется, что я снимаю авто в конце улицы.

Анри Леконт одобрительно кивнул. Профессионализм достоин уважения.

— Итак, альбом «Прогулки по Парижу», ваши фото, мой текст. Лучше сразу писать по-английски, французам такой альбом не слишком интересен, туристы же могут соблазниться. Для затравки хорошо бы несколько хороших цветных фото. И, конечно, суперобложка… Это все понятно, Жаклин, неясно другое. Вам-то зачем такое нужно? Вы богаты, никогда не работали, для вас жизнь — игра в куклы.

Она отреагировала очень спокойно, лишь отвернулась, скользнув взглядом по мокрому оконному стеклу.

— Вы задаете подобные вопросы всем своим работодателям, мсье Леконт? Вероятно, потому вам приходится пить скверное вино? Про то, как вы одеваетесь, я уже намекала.

Леконт решил не спорить.

— Вы бы еще на мои ботинки взглянули! Зато я, представьте себе, свободен. Свобода — прежде всего, выбор, правда? Сейчас я могу заняться переводом, взяться за книжку про жантильома в черном плаще, могу и за ваш альбом. Имело бы смысл продолжить, выбор у меня действительно велик, но не хочется переходить на личности некоторых из присутствующих.

Мари-Жаклин встала, закусила губу.

— Не стоит. По поводу своей личности я уже все знаю от мужа. Когда он приходил домой пьяный после встречи с очередной любовницей… Ничего объяснять не стану, если неинтересно, заберу фотографии и уйду. Думала, хоть вы, учитель, поможете! И, если интересно, я вам не навязываюсь, даже не надейтесь. Это я не насчет работы.

Он, может быть, и поверил, принялся бы утешать, сочувствовать. Не прогонять же гостью под дождь! Но Фиолетовая Принцесса выпустила черные когти, а красотка Кейт вовремя предупредила.

«…Я о чем-то о вас попрошу, скорее всего, о какой-то мелочи. Не вздумайте мне помогать…»

Девочка с чердака говорила не о Жаклин, но… Одно к одному! Жил себе тихо и незаметно, никому не мешая, а тут сразу и Бродски, и Пьер Вальян, и его сестра. Всем он, бывший учитель, нужен!

— Вино у меня, конечно, не для приема в Елисейском дворце. Но если хотите, налью. Чуть-чуть.

Сначала чуть-чуть, потом еще чуть-чуть…

* * *

— Благодарю, мадам Жубер, — коньяк как всегда бесподобен.

Вкуса не почувствовал, лишь губы омочил. Понял уже: что-то не так. Работа преподавателя учит предвидению.

— Нужно решить один вопрос, мсье Леконт. Он касается непосредственно вас и…

Директор чуть помедлила, вздохнула.

— Давайте уж прямо. И вашей уважаемой супруги. Нынешнее положение меня совершенно не устраивает. Но я-то ладно, однако есть еще попечительский совет нашего лицея.

Муж обо всем узнает последним — еще одна давняя мудрость. Не видящие в зенице своей бревна (считай все в разводе) попечители очень заботились о нравственности преподавательского состава. Особенно если молодая учительница замечена в обществе одного из попечителей. Нет, никто не предложил уволить мадам Леконт. Франция — свободная страна, мадам и мсье! Но вот ее супруг в этих обстоятельствах явно лишний.