Снова дембель - Николай Нестеров Страница 14

Сижу, никого не трогаю, дышу свежим, экологически чистым тропическим воздухом. Тепло, градусов пятнадцать, что для середины октября просто шикарно. Лепота, да и только. Минут пятнадцать свободного времени у меня есть, а по нынешним временам это целая бездна времени. Можно просто посидеть, ничего не делая и ни о чем не думая. Немного портит ощущение счастья пустота в желудке, но скоро построение на обед, и на некоторое время это вредное прилипчивое чувство исчезнет.

Два дня после ночной вылазки пролетели, как одно мгновение. Дни становятся похожи один на другой, потихоньку сливаясь в непрерывную череду солдатских будней. Учебка – и этим все сказано. Три месяца непрерывной, изматывающей муштры, строгой диеты, интеллектуальной зубрежки уставов, и все это для того, чтобы из гражданского шланга сделать хотя бы некоторое подобие настоящего воина.

Вкратце опишу, как проходит день, чтобы понятно было, чем я обычно занимаюсь. Ранний подъем, еще в темноте. Легкая пробежка по берегу моря – звучит, как сказка, но в реальности не все так радужно. Форма одежды – «голый торс», поэтому бодрость зашкаливает. В отличие от российской армии, где ко второму десятилетию следующего века наконец-то дозрели до выдачи спортивной формы и обуви солдатам-срочникам, здесь таких излишеств пока не наблюдается. Поэтому бегаем в кирзачах, а это совсем не то же самое, что адидасовские кроссовки. Ноги сбить, если портянка намотана криво, проще простого. Да и весят сапоги килограмма два, наверное.

Стандартная утренняя дистанция – два километра, один туда – один обратно. Чуть позже дорастет до трешки, а потом и вечерняя пробежка станет нормой.

После присяги в качестве приятного бонуса появится автомат на шее – и это будет полный треш. Очень неудобная вещь для любителей приятных пробежек.

Молодняк бурчит и тихонько ноет, так, чтобы сержант не слышал, что по асфальтовой дороге бежать было бы намного легче, благо она идет вдоль всего пляжа. Но я опытный хомячина и понимаю, что сапоги не казенные, а мои личные теперь, и никто мне новые не выдаст, пока положенный срок не выйдет. Если бегать по твердому асфальту, а не по мягкому песочку три кэмэ ежедневно утром и вечером, то к концу учебки кирзачи убьются насмерть. Извините за тавтологию.

Самое сложное в утреннем кроссе не сама дистанция, все же предыдущий владелец моего тела к армии готовился и вообще спорт любил, чем только ни занимался в детстве и юношестве, а тот факт, что бежишь не один, а в коллективе… Чисто по статистике обязательно найдется парочка тюфяков, которые и километр с трудом осилят, тем более в таком темпе.

По армейским традициям, отстающих быть не должно, и в этом есть некий сакральный смысл – спорить не буду. Бросить товарища на войне – это почти предательство, а мы в некотором роде будущие воины.

Вбивается это правило жестко и неумолимо. Здесь вообще принято, что коллектив отвечает за каждого своего члена. И если один отстал от колонны, то виноват весь взвод. Поэтому упитанного сверх нормы рядового Лапшина мы тянем на себе большую часть пути, подхватив под руки с двух сторон. Меняясь поочередно, чтобы самим не сдохнуть раньше времени. На последнем отрезке пути таких тюфяков мы тянем уже четверых.

Радует, что вес Вовчика Лапшина с каждым днем все меньше, а выносливость, наоборот, – все больше. К концу учебки трешку на время будут пробегать все, так что схема работает безотказно. Особо непонятливые жирдяи рискуют получить темную, поскольку постоянно ловить наряды из-за чужой лени и лишнего аппетита никому не хочется.

После пляжного отдыха зарядка на свежем воздухе. Потом мыльно-рыльные процедуры, подшивка, работа с гуталином и пастой ГОИ. Название пасты на самом деле происходит от Государственного оптического института, а не от имени великого живописца, как нетрудно догадаться. Изначально она была предназначена для шлифовки линз и оптических приборов, отсюда и происхождение. Почему ее упорно называют пастой «гоя» – то мне не ведомо. Наверное, это исконная русская традиция менять имена, названия и аббревиатуры на более приятные и благозвучные, которые легче произносить. Это как Сергей в жизни всегда будет Серый, Кузьмин – Кузя, Санкт-Петербург все равно окажется Питером, даже если он в данный момент Ленинград.