Место, которого дважды не было. Часть 1. Черный властелин. Начало - E. V. Martinas Страница 14

– Мне надоело твоё глупое нытьё! Малышу Паулито, наложившему от страха в штанишки, пора идти домой. Мама уложит его в кроватку, вытрет карапузу слёзки и расскажет любимую сказку о добреньком колдуне Хорусе.

Паулито действительно чуть не расплакался от обидных слов Виллана, но решил ничего не отвечать. Виллан был известным в округе драчуном и задирой (правда, жертв он выбирал младше и слабее себя). Всхлипнув, Паулито пошёл домой. К удивлению Виллана, другие юные эльфы молча отвернулись от него и пошли за Паулито. Пройдя несколько шагов, Багги, самый старший в их компании, остановился.

– Виллан, в своей глупой шутке ты зашёл слишком далеко. Ты оскорбил святого и его жилище. Помня о безграничной доброте Хоруса, мы простим тебя, но лишь когда ты раскаешься и попросишь прощения, а пока мы не будем с тобой разговаривать.

– Мне не нужно ваше прощение! Вы просто жалкие, сопливые трусы! Проваливайте! А о тебе, Маурос, я был лучшего мнения, думал, в шайке неудачников ты один храбрый, как настоящий эльф. Ты такой же никчёмный слабак!

– Не слушай его, Маурос!

– Да. Иди! Я же вижу, что ты струсил!

Маурос остановился посреди дороги как вкопанный. На его дальнейшее роковое решение повлияло два фактора. С одной стороны, Маурос категорически не терпел, когда его называли «слабаком» и «трусом». Услышав эти слова, он буквально терял рассудок и силился доказать обратное, в результате попадал в дурацкие и опасные ситуации. Однажды его друзьям пришлось звать взрослых, чтобы снять эльфа со скалы, на которую он с горем пополам залез, доказывая свою храбрость, а слезть не смог. Операция по спасению горе-скалолаза заняла полдня и стоила трубочисту Ярго сломанной лодыжки. Ох! И досталось же Мауросу! Две недели он просидел под домашним арестом. Его долго дразнили верхолазом-недоучкой, но поведение Мауроса не изменилось. Он по-прежнему болезненно реагировал на слова «слабак» или «трус». Зная об этом, Виллан умело им манипулировал. И хотя Маурос потом понимал, что хитрец Виллан втравил его в очередную историю смеха ради, ничего с собой поделать не мог.

С другой стороны, он не очень хорошо относился к колдуну Хорусу. По крайней мере, не так хорошо, как все. Маурос слышал, что колдун всегда предчувствовал чью-то смерть, но наотрез отказывался предупреждать будущую жертву о нависшей угрозе. «Почему проклятый колдун вёл себя так жестоко? – сотни раз задавал себе вопрос Маурос. – Сколько жизней он мог бы спасти, не будь он гордецом!» Эльф ничего не знал о Кодексе колдунов, о несчастье, постигшем за год до этого Виссарию, мать Виллана, и его печальных для колдуна последствиях. «Хорус мог бы просто прийти к маме и папе и сказать, чтобы они никогда не спускались в проклятую шахту. Тогда они остались бы живы, а я не рос бы круглым сиротой», – рассуждал Маурос, сидя у обвалившегося входа. Ему становилось так жаль себя, что слёзы сами наворачивались на глаза. Лишь на могиле родителей он позволял себе плакать, зная наверняка, что никто не застанет его за этим занятием.

Мауросу, как и многим в подобной ситуации, хотелось найти виноватого. Когда мы не в силах ничего изменить, когда спасать уже поздно, а воскрешать мёртвых никто не умеет, бессилие и отчаяние превращаются в гнев и жажду «справедливого» возмездия. Часто это стремление отомстить носит болезненный и даже безумный характер, а виновный требуется нам как воздух. Маурос пережил подобную эволюцию мыслей и чувств. Он не хотел мстить Хорусу, но частично возложил вину за гибель родителей именно на него. В знаменательный день, когда все жители Ферлатиса несли цветы к дому колдуна, он возлагал свой цветок скрипя сердце, только чтобы не спорить с родственниками.

Именно эти два обстоятельства заставили Мауроса остановиться посреди дороги и пойти к Виллану, забыв про товарищей, осторожность и здравый смысл. Багги окликнул его несколько раз, но потом махнул рукой и ушёл со всей честной компанией, рассудив, что Маурос не маленький и сам разберётся. Если бы он только знал, какую непоправимую глупость совершит его друг в ближайшее время, то, не раздумывая, уволок бы его от Виллана и дома колдуна силой.

Маурос подошёл к Виллану и вызывающе на него посмотрел.

– Я не боюсь. Но зачем тебе понадобилось лезть в дом колдуна?

– Я знал, что ты не трус, дружище! Ты представляешь, сколько там интересных и ценных вещей?

– Ты надумал что-то украсть?!

– Не сходи с ума! Мы не воры. Я ещё не лишился рассудка красть у колдуна, пусть и мёртвого. Просто хочу посмотреть, что́ там. Тебе разве не интересно?

– Интересно. Думаю, там есть на что взглянуть.

– Вот и я говорю. Давай залезем и поглядим!

– Ну и как ты планируешь проникнуть в дом? Говорят, у Семи Мудрецов это не вышло, сколько они ни пытались.

– Не знаю. Я рассчитывал на тебя. Ты же у нас лучший лазутчик. Таких проныр, как ты, днём с огнём не сыщешь. Точно. Не дуйся! Я назвал тебя пронырой в самом хорошем смысле. Я имел в виду, что ты один способен пролезть куда угодно. По-моему, если ты можешь безнаказанно лазить в сад к Биорку, то тебе, брат, всё по плечу. Раз уж и ты не справишься, то в этот дом не проникнет ни одна живая душа. Это я тебе заявляю и отвечаю за свои слова.

Виллан всячески выказывал своё уважение и восхищение. Он прекрасно знал, что лесть – мощное оружие, когда ты умеешь ею пользоваться. Единицы могут устоять перед умным льстецом и не поддаться его обаянию. Большинство людей и эльфов очень падки на лесть, как бы яростно они ни утверждали обратное. У Виллана всегда имелась наготове поистине магическая фраза, которая, как волшебный ключик, открывала ему любые сердца и двери. Когда он хотел, чтобы для него что-то сделали, он всегда начинал разговор с нужным собеседником следующим образом: «Мне все сказали, да и я сам прекрасно знал, что кроме вас, этого никто сделать не сможет…» Дальше он излагал суть просьбы и ни разу не слышал отказа. В случае если способных выполнить его просьбу было несколько, то он заменял в волшебной формуле слова «никто кроме вас» на «никто лучше вас», и она снова безотказно работала. Так произошло и на этот раз. Небольшой порции лести хватило, чтобы Маурос забыл обидные слова «трус» и «слабак» и согласился с предложением залезть в дом колдуна.

– Я уверен, что у тебя уже созрел какой-нибудь гениальный план. Правда?

– Есть у меня одна мыслишка.

– Говори скорее! Не тяни! Мне не терпится узнать, что ты там хитрого придумал.

– Смотри. Колдун Хорус перед смертью наложил охранное заклятие на дверь. Так?

– Так. Это многие видели.

– Хорошо. Как мудрецы пытались проникнуть в дом?

– Не понял. Как – как? Через дверь, разумеется, не в окно же им лезть. Правильно?

– Вот ты сам и ответил на вопрос. По-моему, об окнах все забыли. Хорус заклинания на них не накладывал. Мудрецы или кто-либо другой в них не лазили. Смекаешь?

– То есть мы будем первые?

– Выходит, да. Это единственный способ попасть внутрь. Дымоход я исключаю.