Интрига хранителя времени - Саймон Хоук Страница 14

Что-то пошло не так.

Никто не видел Жака Бенуа уже несколько дней. Будь это кто-либо другой, это не было бы столь заметно, но доктор Жак был хорошо известен как человек с устоявшимися привычками. Хантер пытался его вычислить целую неделю, но бывшего армейского хирурга Джека Беннета, известного своим парижским друзьям под именем Жака Бенуа, нигде не было.

Не было его и дома на Rue Saint-Honoré. Его слугам, Мари и Старому Пьеру, пришлось объясняться с его пациентами, так как они не знали, куда ушел доктор Жак и когда он вернется. Это дало им повод для серьезного беспокойства, ведь хозяин никогда не уходил из дому, не поставив их в известность о своих планах.

В таверне Моро на Rue Férou, где доктор Жак имел обыкновение пропустить по вечерам бутылку вина и сыграть партию-другую в шахматы, его не видели больше недели. Это расстраивало Моро, ведь Бенуа стал для таверны чем-то вроде местной достопримечательности. Это было связано с тем, как он играл в шахматы. Он садился спиной к доске за соседний столик и вел непринужденную беседу с зеваками. Соперник объявлял свой ход, а затем Бенуа, не глядя на доску, говорил «Конь берет королевского слона» или что-то в этом роде. Он все еще не проиграл ни одной партии. Эти непринужденные, товарищеские матчи привлекали клиентов, и эти клиенты часто делали ставку на исход – по крайней мере, делали ставки те, кто раньше не видел, как играл Бенуа.

Моро знал Хантера как месье Лапорта из Реймса, старинного друга Жака Бенуа. Насколько Моро знал, месье Лапорт был джентльменом, человеком, который любил тихую жизнь и который не часто приезжал в Париж, но когда он это делал, то обязательно навещал своего старого друга и заходил повидаться с Моро.

– Это совсем не похоже на доктора Жака, – говорил Моро, наливая себе и Хантеру красного вина. – Он никогда никуда не уходит, не сказав об этом Мари и Старому Пьеру. Он всегда был внимателен к своим друзьям и особенно к своим пациентам.

– Он ничего не сказал, когда вы видели его в последний раз? – спросил Хантер. – Он не говорил, что собирается в деревню отдохнуть?

Всякий раз, когда Джек Беннет совершал поездку в плюсовое время, он всегда говорил, что «едет в деревню». Члены подполья, которые поддерживали связь друг с другом, использовали различные кодовые фразы для передачи сообщений.

– Он вообще ничего не сказал?

– Нет, месье, – сказал Моро. – Если бы он что-нибудь сказал, я бы точно запомнил.

– Надеюсь, с ним все в порядке, – сказал Хантер. – В Париже иногда может быть опасно, особенно в эти дни.

– Кому пришло бы в голову обидеть доктора Жака? – сказал Моро. Он покачал головой. – У него нет врагов в Париже. Конечно, у него есть свои странности, но кто может оспорить его результаты? Лично я никогда не понимал, почему он, например, не одобряет кровопускания. Настаивает, что оно приносит больше вреда, чем пользы. Зато он помог многим местным, даже тем, у кого не было денег, чтобы ему заплатить. Он может попросить о небольшой услуге или, как в случае с больным отцом Марселя, взять в оплату курицу-другую, но… нет, я не могу представить никого, кто желал бы ему зла. Он сама душа сострадания. Его все любят и уважают.

– Тогда что с ним могло случиться? – сказал Хантер.

Моро пожал плечами.

– Возможно, у него были какие-то дела с его друзьями из Фландрии.

Хантер нахмурился.

– Друзьями из Фландрии?

– Да, их было пятеро, – сказал Моро. – Они были с ним, когда он в последний раз к нам заглядывал. Да и в предыдущий раз тоже.

– Можешь что-нибудь о них рассказать? – сказал Хантер. – Это может быть важно.

– На меня они произвели нехорошее впечатление, – сказал Моро. Он опять пожал плечами. – Хотя, у доктора Жака есть друзья из всех слоев общества, так ведь? Но эти мне не понравились. Совершенно не понравились. Они все замолкали, когда я подходил к их столу, словно боялись, что я подслушаю их разговор.

– Как они выглядели? Может, я их знаю.

– Все они были крупными мужчинами, – сказал Моро. – Все, за исключением одного, который был очень худым и стройным. Примерно вот такого роста, – сказал Моро, приставив ладонь к своей груди. – Трое были темными, грубого вида. Один был лысым. Его я запомнил очень хорошо. Этот был быком, настоящим гигантом. Они особо не разговаривали, по крайней мере, не со мною, но они не были французами, в этом я уверен.

– Они не знали языка, – сказал Хантер.

– Напротив, они отлично знали язык, – сказал Моро, – но научились ему где-то в других краях. Они говорили с акцентом, но я так и не понял, с каким.

– А что пятый? – сказал Хантер. – Который худой.

– А, этот. Поначалу я принял его за девушку. Моро хмыкнул. – Было немного неловко. Я назвал его «мадемуазель», что привело остальных в изумление, и только потом я увидел, что это мужчина. Очень молодой мужчина, почти еще мальчик. Некоторые юноши в этом возрасте, ну…

– Да, я понимаю, – сказал Хантер. – И некоторые молодые девушки иногда выглядят как мальчики, особенно если не носят платье.

– Совершенно верно, – сказал Моро с видимым облегчением. – И все же, этот… у него были достаточно длинные волосы, значительно длиннее, чем сейчас модно. И они были словно из золотых нитей, месье. Очень необычные. Его французский, кстати, был безупречен. Этот был настоящим джентльменом. Я слышал, как доктор Жак называл его Эдрианом, – Моро понизил голос. – Английское имя, да?

– Возможно, – сказал Хантер. – Не знаю никого с таким именем. Все это звучит очень загадочно, Моро.

Моро оглянулся по сторонам, затем наклонился ближе к Хантеру.

– Скажите мне, месье, – сказал он, – Доктор Жак… Я никогда не замечал, чтобы… то есть, не было ли у него… политических симпатий?

– Не знаю, – сказал Хантер. – А почему вы так думаете?

Моро опять пожал плечами.

– Занимаясь нашим бизнесом, поневоле кое-что узнаешь, месье. В конце концов, согласитесь, все это выглядит странно. Пятеро незнакомцев, четверо из которых явно не французы, а у пятого – английское имя, все перешептываются низкими голосами в углу…

– Я вас понимаю, – сказал Хантер. – Но политическая интрига? Это не похоже на Жака Бенуа, которого я знаю.

– Никогда нельзя быть уверенным наверняка, месье, – сказал Моро. – Похоже, интриги стали очень модными в наши дни. Мне бы не хотелось узнать, что доктор Жак попал в какие-то неприятности.