Летун - Елена Первушина Страница 13

Четыре могучих гребных винта глубоко вспахивали морскую воду, оставляя за собой пенный след. Аверил стоял на корме, не отрывая глаз от быстро растворяющейся дорожки, и мысленно ощупывал себя: все ли в порядке? Уцелел ли он? Прежний ли он? Слишком многое переменилось за время его путешествия на Острова. Однако, что скрывать, были среди происшедших перемен и приятные.

Перво-наперво Аверил быстро убедился, что зятю госпожи Спиренс, пусть даже нелюбимому и нежеланному, живется на свете гораздо легче, чем младшему сыну аврелианского аристократа и инженеру-практиканту из Мастерской отца Остена. Особенно хорошо складываются его дела, когда он путешествует со своей женой – соответственно, старшей дочерью госпожи Спиренс. Так, например, он не сомневался, что именно благодаря родству им с Янтэ предложили каюту на «Ревущем» – боевом крейсере Аврелии, как раз совершавшем заход в открытый порт Западных Островов во время кругосветного учебного плавания.

Контраст с предыдущим морским путешествием был разительным. Прежде всего, Аверил и Янтэ получили настоящую каюту – небольшое, но отдельное помещение. Ели они в офицерской столовой. Пища была простой, но безупречно доброкачественной. К легкой качке оба скоро привыкли – она не шла ни в какое сравнение с судорожными прыжками по волнам незабываемой «Колдуньи». Крейсер двигался по морю, как нагретый на огне утюг по ткани, – «вперед, спокойно и прямо». Его корпус был слишком велик и слишком массивен, а ходовая машина слишком мощна для того, чтобы отдаваться на волю волн.

* * *

Аверил был влюблен. Влюблен по уши, безоглядно. Он даже не представлял себе, что в подлунном мире возможно такое совершенство, и каждый день благодарил Великого Мастера за столь наглядную демонстрацию. «Ревущий» был идеально приспособлен к решению возложенных на него задач. Настолько идеально, что казался плодом дерзкого вдохновения, а не строгих скрупулезных расчетов. Корабельщики не стремились вписаться в узкие рамки, отведенные природой, они смело задавали свои правила игры. Поскольку корабль был боевым, его палубу и борта покрывала стальная броня. Безупречно выверенная форма и точно рассчитанный вес гарантировали ему остойчивость и непотопляемость. Орудийные башни обеспечивали орудиям широкий сектор обстрела. Но самым главным чудом была ходовая установка. Паровая турбина, установленная на «Ревущем», без особого труда выдавала двадцать три тысячи лошадиных сил, что заставляло Аверила скрежетать зубами: моторы самых мощных самолетов едва дотягивали до восьмидесяти.

На самом деле никаких разумных причин для зависти у юноши не было. Мастерские кораблестроителей имели многовековую историю, как Мастерские оружейников и металлургов. Неудивительно, что, сработавшись, вместе они смогли создать что-то стоящее. А летунам всего без году неделя – они толком не оперились. Но тем ослепительнее и беспощаднее была зависть. Чтобы узнать побольше о предмете своей страсти, Аверил напросился на лекции, которые читал на борту корабля курсантам Мастерской навигации один из Мастеров-кораблестроителей. Словно для того, чтобы еще сильнее растравить душевные раны молодого инженера, Мастер оказался немногим старше его, но в каждом сказанном слове сквозила такая твердая уверенность в плодах своей работы, что Аверил чувствовал себя как в детстве, когда кто-нибудь из мальчишек хвастался только что подаренным пони или новым ружьем. Впрочем, Мастер-корабельщик (его звали Вигис – третий инженер из Мастерской Мертона) и не подозревал о сложных чувствах, которые одолевали младшего коллегу. Напротив, уловив интерес Аверила к военным кораблям, он охотно делился своими знаниями, с удовольствием отвечал на любые вопросы.

Как и подозревал Аверил, за совершенством конструкции «Ревущего» стояли долгие годы проб и ошибок. Первые паровые корабли резко обгоняли по скорости и маневренности парусники, но новое сильное сердце – ходовая машина – сразу же вступило в противоречие со старой деревянной плотью. Деревянный корпус был слишком хлипок, он гнулся и трещал под непомерным весом машин, а дальность плавания под парами, зависящая как от наличия топлива, так и от бесперебойной работы машины, оставляла желать лучшего. Для защиты артиллерийских погребов и силовых установок на кораблях стали настилать броневую палубу со скосами, а на бортах устанавливали массивные железные плиты. Для того чтобы поразить подобное панцирное чудовище, необходимо было новое оружие, и оно почти мгновенно появилось. Мастерская Родола из Земли Ящериц стала оснащать свои корабли нарезными орудиями, заряжавшимися с казенной части. Эти пушки имели гораздо большую точность и дальность стрельбы, чем старые дульнозарядные гладкоствольные. Кроме того, новые орудия стреляли разрывными снарядами. После того как восемь таких кораблей расстреляли в Бухте Зеленой Реки вдвое превосходящую по численности эскадру (Вигис сказал «расколошматили» и резко рубанул рукой воздух), стало ясно, что игра отныне ведется по-крупному.

На воду начали спускать целые броненосные батареи и низкобортные корабли с цельным железным корпусом, в которых орудийные башни вращались паровыми машинами. Их прозвали «наблюдателями», так как их главной задачей была береговая оборона. Впервые увидев на рейде у берега такую диковину, экипаж вражеского корабля принял ее то ли за бакен, то ли за плот и проигнорировал в качестве противника. Каково же было удивление команды, когда вполне мирный бакен неожиданно всадил им в борт полный заряд с максимально близкого расстояния. С тех пор старомодные корабли старались обходить стороной все странные конструкции, которые встречали на своем пути.

Одно время броненосные корабли оснащались мощным тараном, из-за чего морские битвы, как в древние времена, напоминали бои баранов на весенней лужайке. Порой проектировщики допускали смешные ошибки (хотя тем, кому приходилось иметь дело с последствиями этих ошибок, было не до смеха). Так, например, на одном из кораблей мачта, с которой в башни передавались данные стрельбы, находилась между двумя дымовыми трубами. Мало того, что дым из передней трубы серьезно затруднял обзор, он был еще и горячим, и в штормовую погоду, когда топки работали вовсю, трубчатая конструкция мачты так нагревалась, что по трапу, находящемуся внутри нее и ведущему из трюма на марс, было просто невозможно перемещаться.

Однако и панцирники, и батареи, и «наблюдатели» старались держаться ближе к берегу, не отваживаясь выбираться на океанские просторы. И не случайно. Их мощные орудийные башни не добавляли им устойчивости – при сильном волнении корабли переворачивались, частенько унося с собой на дно весь экипаж. Отец Мертон – основатель Мастерской, в которой трудился Вигис, почувствовал, что следующим шагом в великой гонке будет завоевание бронированными кораблями открытого моря, и приложил все усилия к тому, чтобы этот шаг сделала именно Аврелия.