Десантник. Остановить блицкриг! - Олег Таругин Страница 13

– Это то, что я думаю? – негромко, поскольку гарнитура так и оставалась у десантника на голове, спросил Локтев. Голос спецназовца был мрачнее некуда, и Алексей его прекрасно понимал: не успели одного попаданца найти и обратно вернуть (и вовсе не факт, что это вообще удастся), как уже и второй нарисовался. Точнее, нарисовалась.

– Именно то, Вова, – не стал спорить Леха. – Она из моего времени. Более того – мы с ней рядом находились, когда меня сюда перенесло. Полагаешь, ее тоже… гм… затянуло?

– Понятия не имею, – буркнул лейтенант.

И, словно переняв у них с особистом эстафету, коротко выругался.

– Угу, я тоже в шоке, – согласился Степанов, поудобнее устраивая раненую ногу. Бедро вновь кольнуло острой болью, и парень, не сдержавшись, поморщился:

– Зар-раза…

– Нога? – понятливо кивнул собеседник, доставая аптечку. Или отсоединяя от поверхности бронекостюма: как именно он это делает, Степанов так и не понял. Вроде едва коснулся нагрудного сегмента своего скафандра, а в руке уже появилась знакомая плоская коробочка с красным крестом на крышке. – Сейчас помогу.

– Сначала девчонке! – мотнул головой Леха. – Ирке нужнее.

– Хорошо, – к удивлению сержанта, не стал спорить космодесантник. – Руку ей подержи.

Степанов осторожно выполнил просьбу, придерживая покрытое грязными разводами предплечье, к которому спецназовец приложил медикит. Мигнув несколько раз, тревожно-алый индикатор загорелся желтым, а следом – и ровным зеленым светом. Причем произошло все это куда быстрее, нежели в прошлый раз, когда автоматическая аптечка пользовала самого Алексея.

– Все, собственно, – сообщил Владимир, убирая прибор. На бледной девичьей коже осталось небольшое розовое пятнышко с крохотными точечками – следами уколов в местах, куда аптечка вводила необходимые препараты. Взглянув на небольшой экранчик, Локтев пожал плечами:

– Я не медик, конечно, но минимальную подготовку проходил. Насколько понимаю, с ней все в порядке, просто нервное и физическое истощение, плюс несколько поверхностных гематом и ссадин, с которыми ИАП уже справилась. Сейчас она просто спит.

Взглянув на нахмурившегося собеседника, пояснил, не дожидаясь вопроса:

– Индивидуальная автоаптечка. Стандартная модель, одинаковая что для флотских, что для армейцев. Ну и для нас тоже. Оголяй телеса, коллега, лечиться будем.

– Валяй, – буркнул десантник, откидываясь на дерматиновую спинку.

Бросил на Иру короткий взгляд – девушка и на самом деле спала, не обращая ни малейшего внимания на шум и тряску: напряженное лицо разгладилось, разбитые и покрытые кровяной коростой – сердце Лехи болезненно сжалось – губы приоткрылись в улыбке.

Бедру уже привычно стало жарко; вслед за несколькими быстрыми касаниями-уколами по всему телу прошел приятный щекотливый озноб, прокатилась теплая бодрящая волна. На сей раз красный индикатор вовсе не загорался, а на смену желтому сразу пришел зеленый. Да, хорошие все-таки у потомков лекарства – главное, чтобы привыкания не вызвали, поди знай, что именно ему вводят! Может, какую-нибудь будущанскую наркоту, вон как в башке мгновенно прояснилось да сил прибавилось! Те же немцы всю войну первитин жрали, только в путь! Хотя вряд ли, конечно, почти за два века фармацевтика – или как там оно правильно называется? – наверняка шагнула далеко вперед…

– Товарищам моим тоже бы того, подлечиться, – прикрыв глаза и наслаждаясь приятной легкостью во всем теле, сообщил Степанов. – Для поднятия тонуса, так сказать. Ну и вообще, на всякий случай.

– Без проблем, – снова согласился старший лейтенант. – Только чуть позже, как приедем… хоть куда-нибудь. Слушай-ка, сержант, а что ты там насчет своей гипотезы-теории относительно будущего говорил? Поделишься?

– Обязательно, – кивнул десантник. – Только давай тоже чуток попозже? Хочу, чтобы и мои мужики тоже слышали. Подальше отъедем, там остановимся и поговорим. Согласен?

– Добро…

* * *

Бронетранспортер, тяжело переваливаясь на рытвинах, уже почти полчаса полз по неприметной грунтовке, уходящей куда-то в глубь лесного массива. Съезд с основной дороги заметил Батищев, предложив товарищам укрыться в лесу – переть и дальше по шоссе, пусть и не магистральному, было опасно. Преследовать их, как и предполагал Леха, никто не стал, да и ушли они незамеченными. Вот только одиночный БТР, целенаправленно едущий на восток, имел все шансы вызвать подозрения у любого фашистского пилота. Обстреливать или бомбить он бы, разумеется, не стал, но вот сообщить на аэродром про странный броневик вполне мог. Что, по понятным причинам, никому не нужно. Правда, примерно с той же долей вероятности пылящая в сторону линии фронта бронемашина могла летунов и вовсе не заинтересовать: мало ли кто и куда едет? Техника немецкая? Немецкая, не узнать характерный силуэт «двести пятьдесят первого» с бреющего полета невозможно. А что в одиночку, так всякое бывает – разведка по своим делам катается, или делегат связи срочное донесение везет.

Но рисковать не хотелось, тем более встреча с любой наземной колонной, даже банальными тыловиками, практически неминуемо закончилась бы стрельбой. Фрицев, понятно, покрошили бы без особого труда, но вот о скрытном отходе пришлось бы окончательно позабыть. Пока им везло, дорога оставалась пустынной в обе стороны, хоть отпечатавшиеся в пыли следы однозначно указывали, что транспорт по ней ходит, но долго так продолжаться не могло. Поэтому укрыться в девственных белорусских лесах было наилучшим решением, поскольку гитлеровцы туда еще долгонько не станут соваться – окруженцы вон кто поодиночке, кто группами аж до поздней осени к своим выбирались. Да и партизан сейчас, в последних числах июня, еще просто не существует, так что нечего немчуре в лесу делать…

Грунтовка оказалась весьма труднопроходимой: судя по всему, автомашины по ней и вовсе не ездили, разве что гужевой транспорт, да и то когда-то давно. Ветви придорожных деревьев сплелись меж собой, низко нависая над землей и скребя по бронированным бортам, а кое-где между оплывшими колеями, некогда пробитыми колесами крестьянских телег, и вовсе вымахали молодые деревца и кустарник, которые бампер бэтээра подминал с едва различимым в гуле мотора хрустом. После того как очередной сук развернул пулемет, чуть не заехавший прикладом Василию в лицо, хоть скорость машины и была чисто символической, километров двадцать в час, Борисову даже пришлось снять «МГ» с вертлюга, укрывшись за броней.

Спецназовцы же, наоборот, с искренним интересом выглядывали наружу, рассматривая легендарную прародину человечества, где никто из них не бывал, – ни малейшего неудобства для их скафандров густая растительность не представляла. От особенно толстого сука можно увернуться, благо микропроцессор тактического шлема вовремя засечет опасность и подаст соответствующий сигнал, а мелкие ветки и пышные еловые лапы никакой опасности для многослойной брони, покрытой маскирующим наномолекулярным напылением, не несут. Зато какой фурор произведут среди боевых товарищей сделанные голокамерами записи, когда группа вернется в свое время! Ведь, как ни крути, они – первые, кто попал в далекое прошлое! И видел его, это самое прошлое, собственными глазами! Причем прошлое не какой-нибудь там колонизованной или терраформированной планеты, а самой Земли!