Гридень. Из варяг в греки - Валерий Большаков Страница 13

– Боюсь, что веси с чудью такое не понравится.

– А мы их и спрашивать не будем! – улыбнулся я.

Рогволт расхохотался и хлопнул меня по плечу:

– А ты мне нравишься, Волхв!

Подойдя к окну, он высунулся во двор и прокричал чисто сержантским голосом:

– Воист! Рулав! Карл! Линду! Тойво! Ивар! Лют! Идан! Ратша! Фолар! Ко мне!

Послышался топот, и вскоре в гридницу явились молодые воины – ровно десять. В Европе таких, как они, именовали пажами, нурманны звали их дренгами, а на Руси – отроками.

Это был низший разряд княжеской дружины, комплектовавшийся из сыновей самого князя, боярских детей и отпрысков гридней, то есть старших воинов. Так сказать, «дедов», ветеранов боевых действий.

Каста. В принципе, это было разумно – формировать дружину из своих, у которых армейщина в крови, но тогда и выбора нет. А ведь за пределами узкого круга боярства и всяческого княжья полно народу с талантами бойцов. И что? А ничего.

Посторонним вход в дружину был запрещен, а если кого и брали со стороны, как меня, к примеру, то такую милость надо было заслужить. Не знаю уж, добился ли я расположения Олега или это продолжалась проверка.

Во всяком случае, я не рядился пока с князем, не договаривался, то есть и торжественного приема тоже не наблюдалось.

Ладно, подумал я, проверяйте. Но сначала проверю я.

– Князь решил, что вы достаточно были в услужении, и велел собрать из вас десяток, – торжественно провозгласил Рогволт. – А вот ваш десятник – Ингорь Волхв!

Отроки оживились – наконец-то их из мальчиков перевели в мужи! Кончились окрики, подзатыльники и зычные команды подать то, принести это. Все, служба пошла!

Воевода обернулся ко мне и сказал:

– Они твои, Ингорь.

Когда круглоголовый покинул гридницу, мне показалось, что стало светлее – здоровенный воевода занимал слишком много места. Я оглядел свой десяток и усмехнулся.

Молодые совсем. Салабоны. Ничего… Вы у меня живо станете отличниками боевой и политической подготовки.

– Меня вам представили, – начал я, – а с вами я постепенно познакомлюсь. Служить мы начнем здесь и сейчас. Служба ваша уже пошла. Сначала запомните, что я от вас требую. Мне не нужно, чтобы вы прислуживали мне за столом, с миской и кружкой я как-нибудь и сам справлюсь. Я хочу, чтобы вы поняли: мой приказ – это закон! Скажу: упади – падай! Скажу: стой! Замри и не двигайся. Ясно?

– Да… Ага… Ясно… – загудели отроки.

– Я буду вас учить так, как учили меня в самой сильной дружине на этом свете. Если вы не сдадитесь и не струсите, то через год или даже раньше станете лучшим десятком в дружине князевой.

Отроки переглянулись, улыбаясь – весело, с надеждой или малость растерянно.

– Отвечать надо четко и по уставу. Если я спрашиваю, то вы мне отвечаете: «Так точно!» Ясно?

– Да! – разнеслось по гриднице. – Ну да… Ага!

И лишь один парень, жилистый, черноволосый, смуглый, но с ясными голубыми глазами, отчеканил: «Так точно!»

– Твое имя? – обратился я к нему.

– Ивар, сын Гостилы!

– Вот до Ивара дошло, – сказал я. – Повторяю. Если я спрашиваю, вы отвечаете: «Так точно!» Понятно?

– Так точно! – гаркнули все хором.

– Уже лучше. Далее. Если я отдаю приказ, вы отвечаете: «Есть!» Займемся строем…

Расставив всех по росту, я заставил всех рассчитаться на «первый-второй» и даже погордился немного. Бравые ребята!

Молодь, конечно, но это пройдет с возрастом.

– А теперь проверим, – сказал я, – из чего вы сделаны.

Объяснив им еще немного уставных фраз, я скомандовал: «За мной, бегом – марш!»

И выбежал из гридницы. По Городищу я бежал трусцой, отроки поспевали за мной следом.

Навстречу попался Рогволт. Расплывшись от уха до уха, он крикнул:

– В догонялки играешь с молодью?

– Хочу посмотреть, кого ты мне подсунул, – ответил я, – и выйдут ли из них воины!

Заметив, что один из отроков остановился, я скомандовал десятку:

– Стой! – и жестко спросил застыдившегося «игруна»: – Имя?

– Карл, – буркнул тот.

– Ты нарушил мой приказ!

– А чего я тут бегать буду?

Я сдержался.

– Если бы мы были на войне, я приказал бы тебя расстрелять… из луков. Но пока у нас учения. Поэтому – вон из десятка! Такие бойцы мне на хрен не нужны. Отря-ад! За мной, бегом – марш!

И мы побежали дальше. Не знаю уж, что там обо мне думали отроки, а сам я вдруг ощутил прилив холодной решимости. Я обязательно сделаю из этих салаг настоящих бойцов! Опыт есть.

А уж какие мы кроссы бегали!

Перебежав наплавной мост, моя девятка устремилась в лес, куда ее уводил командир, то есть я. Парнишки они были крепкие, но в кроссе главное не сила, а выносливость. Вот и поглядим, сколько вы вынесете.

От Городища до Новгорода было километра три. Добежав до Копани, я повернул обратно. Ага, выдохлись мои добры молодцы!

Распаренные, злые, дыхалка сбита.

– Не отставать!

Добежав до городищенских ворот, я походил, отпыхиваясь, и стал поджидать мое растянувшееся войско. Они еле плелись, а если и бежали, то спотыкаясь.

– Вы куда бегали-то? – поинтересовался Рогволт, появляясь в воротах.

– К Новгороду, – ответил я. – И обратно.

– По тебе не скажешь, что ты бегал…

Я усмехнулся и ответил, когда подошли первые отроки, мокрые и красные:

– Это не колдовство, Рогволт, а закалка. – Заметив, как переглянулись тяжело дышавшие бойцы, я спросил воеводу: – А где нам расположиться на ночь?

– Пойдем покажу.

Воевода провел меня в простенькую избу, примкнувшую к крепостной стене за приземистой конюшней.

– Место, конечно, не лучшее, – хмыкнул он, – но пока что их место – здесь. А дальше видно будет.

– Понятно, – сказал я, – разглядывая чистые бревенчатые стены и большую каменную печь в углу. Спят тут на лавках и на полу, но это ничего – сделаем второй ярус. А вот печка…

Топилась эта каменка по-черному. То есть дым сначала наполнял избу, оставляя повсюду жирную сажу, и лишь потом уходил вон в то отверстие в крыше. Называется – дымогон.

Видно было, что печка-то сложена, но не протоплена ни разу.

– Понятно, – повторил я. – Займемся. Кстати, Рогволт, можно тебя спросить?

– За спрос денег не беру, – ухмыльнулся воевода.

– Ты отчего стрижен-то?