Спецназ Великого князя - Юрий Корчевский Страница 13

– Уберите сабли с глаз долой. Лучше замотать в тряпки и уложить на телеги, да прикрыть чем-нибудь.

Так и сделали, чтобы крымчаков не раздражать. А только плохо без оружия. Фёдор без сабли себя неловко чувствовал. Какой ты гридь, если сабля на подводе? Иноземный поезд охраняли уже сами татары. Добрались до Бахчисарая. Ратников отделили сразу.

– Кушайте, пейте, наслаждайтесь, но в город лучше не ходить, – предупредили сразу.

Русские, если бывали в городе, то в качестве рабов или как Беклемишев – послом. Неделю наслаждались отдыхом. Тепло, солнце, никто работать не заставляет. Красота! Но еда непривычная. Вместо хлеба лепёшки, каши нет, подают «сарацинское зерно», как рис называли, да с варёной бараниной. Вот фруктов было вволю, Фёдор раньше и не видел таких. Правда, всё сушёное – урюк, виноград, дыня. Но сладко. А ещё специй столько, что и названия не запомнишь. На Руси проще, перец да травы вроде мяты. А тут куркума, ваниль, шафран. Запах диковинный и вкус необычный. Гриди уж по родине скучать начали, как Беклемишев появился. Доволен, улыбается. Видимо, с ханом поладили.

– Завтра домой отбываем.

Вот это порадовал. А то от кумыса уже скулы воротит. Покинули Бахчисарай с радостью. До Перекопа их отряд татарский сопровождал, а дальше уже сами. Беклемишеву хан пайцзу вручил для беспрепятственного проезда.

Фёдор увидел только малую часть невидимой посольской службы. Дьяки посольские к окружающим Московию землям приглядывались. Кто союзником стать может? Старания увенчались успехом.

В состав Золотой Орды входило племя мангытов, нынешних ногаев. Но такая ситуация была до 1468 года, когда власть в Ибире захватил нейбашид Ибак. Земли ханства Ибирь, прозываемого ещё Тюменским, простирались от Западной Сибири, Южного Урала и до Каспия, включая нынешнюю Башкирию. Ибак при содействии брата Мамука осмелился вести борьбу за трон в Большой Орде, ханом которой мог стать только Чингисид. Пока же Ибак был беклярбеком, высокопоставленным чиновником. Преуспело московское посольство, склонило Ибака к договору о союзничестве. И когда Ахмат на Русь пошёл, Ибак повёл своих нукеров в Дикое поле, в тыл войску Ахмата. Мало того, когда Ахмат уже отступал, Ибак настиг его на степной стоянке и после недолгого боя убил. После этого события в Большой Орде началась великая замятня. Претенденты на трон резали друг друга, междоусобные войны пошли, на какое-то время не до русских земель стало.

На пару сотен вёрст от Перекопа отошли. Степи стали сменяться холмистой местностью, реки появились, травы зелёные по пояс стоят. И воздух почти родной. До рязанских земель ещё три дня пути. Земли эти с Диким полем граничат. Добрался до них, считай повезло, в живых остался. На Рязанщине и язык, и вера православная, и обычаи.

А только вдали, справа, дозор татарский показался. Дружинники спокойны, ханская пайцза есть как охранная грамота. Дозор басурманский во весь опор к Иноземному поезду поскакал. Кричат что-то, саблями размахивают. А в поез-де толмача уже нет, в Москву, чай, едут. Елисей к Фёдору подъехал.

– Ежели бой завяжется, гони возок с Никитой Васильевичем к рязанцам, пока мы задержим.

Даже с парой гнедых в упряжке возок имеет скорость меньшую, чем обычный всадник. Да и устали кони от долгого перехода.

Татары ещё издали из луков стрелять начали. Какие-то неправильные. Дозор крымчаков, когда встретились, подъехал с саблями наголо, но из луков не стреляли, хотя были они у всех. И конфликта не случилось, поговорили с татарами из поезда, пайцзу увидели и проводили с почётом. А эти и разговаривать не собираются. То ли шайка грабителей, то ли татары из Большой Орды бесчинствуют. С крымчаками Орда не дружит, а сейчас обоз явно русский, татары на возках не ездят, у них даже ханы передвигаются конно.

Двое дружинников справа от возка выдвинулись. Все щиты вскинули, прикрываясь от стрел. А Фёдор за возком, он от стрел прикроет. Беклемишев от сладкой дремоты сразу очнулся, ездовому в окошко кричит:

– Гони!

Возничему приказывать не надо и так кнутом нахлёстывает. Кони хоть и отборные в Иноземном приказе, а за день уже вёрст пятнадцать-двадцать прошли, притомились. Ямские станции позже появились на Руси. Сначала их татары в Орде для гонцов ввели. На каждом яме, согласно пайцзе, лошадей меняли. И гонец за световой день по сто вёрст, как не более, преодолевал. Татары в походе за собой запасных коней в поводу вели. Но их по-любому кормить-поить надо, а это потеря времени. А на яме конь отдохнувший, накормлен и двадцать – двадцать пять вёрст, до следующего яма, легко одолевает. Ямы и располагались на такой дистанции. В дальнейшем и русские города провинциальные на таком же удалении друг от друга ставить стали, с учётом дневного перехода лошади.

Впереди перед возком один дозорный, на облучке возка ездовой, два дружинника обочь и Фёдор за возком. Вся кавалькада удаляться стала. Остальные дружинники с Елисеем во главе стали татар поджидать. Татар всего с десяток, немногим меньше, чем отряд Елисея, так у татар луки, которых у дружинников нет. Фёдор периодически назад оборачивался. Татары и гриди уже на саблях биться зачали. Ни звона оружия, ни криков уже не слышно, а потом за пылью и видно не стало. В боковое окно высунулся боярин, Фёдору крикнул:

– Если татары догонят, пергамент из этого сундучка им в руки попасть не должен.

Боярин приподнял с сиденья небольшой кожаный сундучок. В нём подписанный Менгли-Гиреем договор. Большая Орда об этом тайном сговоре ничего узнать не должна. Как позже выяснится и не узнала, как и о сговоре с властителем Тюменской Орды Ибаком.

– Исполню, боярин. Да выберемся!

О том, что удастся уйти без потерь, у Фёдора большие сомнения были. Ордынцы – они как клещ, вцепятся намертво, если в живых хоть несколько нукеров останутся.

Сколько вёрст промчались – неведомо. Фёдор периодически в сторону от шляха съезжал, чтобы пыль не мешала, назад оборачивался. Ни дружинников, ни татар не видно. Лошади от гонки уставать стали, шкуры мокрые от пота, похрапывают, ход сбросили. И погонять смысла нет, надо отдых дать, а то падут, тогда совсем плохо будет. Фёдор поравнялся с ездовым:

– На пригорке останови.

Ездовой кивнул, он и сам видел состояние лошадей, но без приказа самовольничать опасался. Въехали на пологий подъём, остановились. Местность в этих местах пересечённая – спуск, подъём. Зато с холма видно дальше. Дорога сзади пустынная.

– Распрягай, пусть траву пощипают, передохнут.

Беклемишев из возка вышел, с тревогой назад посмотрел:

– Зря распрягли.

– Иначе загоним коней-то.

– А вдруг наскочут?

– Тогда возок бросим, верхами уходить будем.

Боярин крупный сложением, небось от верховой езды отвык. Но возок в такой ситуации как камень на шее.

Кони отдохнули, подкрепились сочной травой. Фёдор скомандовал:

– Запрягай и рысью до сумерек едем.