Зерои - Дебора Бианкотти Страница 13

– Ты помнишь первый раз, когда сестра тебе читала?

Клип сохраняла нейтральное выражение лица. Все было очень похоже на любимую тему доктора Бриджеса, завуалированную внутри нового вопроса.

– Я не знаю, сколько нам было, может, лет шесть. Но книгу я до сих пор не забыла. Там шла речь об улитках, – осторожно ответила она.

Она услышала скрип кожи – доктор Бриджес подвинулся в кресле.

– Об улитках?

– Да, они носили одежду и жили в домиках. Лили описывала мне картинки…

Клип позволила себе улыбнуться. То была глупейшая книжка, полная всяких «чвак», «плюх» и «шлеп».

Она услышала, как доктор Бриджес что-то застрочил в блокноте. У Клип тотчас возникло искушение подглядеть, но она отвергла эту идею за ненадобностью. Она же старается быть хорошей.

– А то, что тебе читала именно сестра, было очень важно?

– Конечно! – призналась Клип.

Теперь-то она не врала: важность чтения вслух тогда имела первостепенное значение. Но, с другой стороны, Клип этого даже описать не могла – по крайней мере, мозгоправу. Но именно тогда, когда Лили ей читала, впервые дали о себе знать способности Клип. Но в детстве она, разумеется, не могла ничего толком осознать. В голове у нее просто возникли черные букашки букв, бегающие взад-вперед вместе с движением глаз Лили.

Иногда Клип скучала по давно минувшим дням, когда ее дар не действовал ни с кем, кроме Лили. Они тогда думали, будто это некая разновидность близнецовой магии, как их общий язык, на котором они болтали младенцами. И когда Клип начала видеть глазами всех прочих людей, она себя чувствовала чуть ли не предательницей.

– Таким образом, ты ощущаешь себя частью семьи?

Клип вздохнула. Опять док принялся за свое!

А она ведь каждую пятницу таскается в кабинет Бриджеса и отвечает на его бессмысленные вопросы!

Какие же у нее невротичные родители! Натуральные перфекционисты!

И она разрешила себе подглядеть, уже не чувствуя никакой вины. Почерк у доктора Бриджеса оказался кошмарным, но он таращился в свой блокнот, не отрываясь. Док написал крупными буквами «семейный нарратив», и теперь его ручка обводила скучные слова кругами, медленно и лениво, как акула.

Что еще за ерунда? Какой «семейный нарратив»? Это про то, что им с сестрой нравилось рассказывать друг дружке всякие истории? Или доктор Бриджес думает, будто Клип вечно сочиняет и витает в облаках?

Док поднял взгляд от блокнота, и Клип увидела себя – в ярко-оранжевом летнем платье (чтобы быть заметнее в толпе), с каштановыми волосами, рассыпавшимися по кожаной кушетке.

Она улыбнулась – просто чтобы понаблюдать за собой со стороны.

– Что здесь смешного? – поинтересовался доктор Бриджес.

– Лили в любом случае является частью меня, читает она мне или нет.

– А-а!

Доктор поймался на удочку и снова уставился в блокнот, и его ручка торопливо выводила «связь близнецов». Весьма предсказуемый тип! Ему все не давал покоя тот факт, что они с Лили девять месяцев провели в одной матке.

– А что, если бы ты научилась читать самостоятельно? Как бы это повлияло на отношения между тобой и сестрой?

– Я и так… – Клип прикусила язык и осеклась на полуслове.

Это была вечная тема – оттого, собственно, родители и отправили ее к мозгоправу. Почему она бросила разбирать шрифт Брайля? Почему она предпочитает зависеть от сестры? Как могли родители, с тремя учеными степенями на двоих, вырастить столь безграмотную дочь?

Естественно, многочисленные вопросы исходили из глупейших предпосылок. В наше время максимум один из десяти слепых детей пробует «расшифровать» допотопного Брайля! Ни мать, ни отец не понимают, что шрифт Брайля – это огромные громоздкие книжки, которые сразу бросаются в глаза окружающим и выделяют тебя как «иного». Зато аудиокниги спокойно хранятся у тебя в телефоне, а благодаря программам, озвучивающим тексты, в твоем распоряжении вообще весь Интернет!

Кроме того, Клип прекрасно умела читать. Но не своими глазами.

Но когда сестра читала ей вслух, происходило действительно нечто из ряда вон выходящее. Истории становились и реальными, и волшебными одновременно. Они просто обретали плоть и кровь и делались настоящими. Клип не забыла, что в раннем детстве, когда вообще ничего не видела, они были именно такими.

– Что «ты и так»? – уточнил доктор Бриджес.

Клип напряглась, пытаясь разглядеть таймер на столе, находящийся на краю поля зрения доктора. Отлично! Ее пятьдесят минут почти истекли.

– За полминуты не объяснишь, – произнесла она.

Его глаза устремились на таймер и слегка расширились.

– До сих пор вообразить не могу, как это тебе удается!

Она поняла, что док улыбается.

– У слепых – свои способности.

Он записал ее реплику, потом поводил левой рукой, как будто пытался придумать, что бы такое сказать на прощание.

– Я по голосу все слышу, – заметила Клип. – Имейте в виду, что наша сессия почти закончена.

– Тебе незачем волноваться, Райли. Это же твое время.

Клип тихо вздохнула – больше из-за своего официального имени, чем из-за чего-то еще. Такие имена звучат отвратительно, особенно когда у тебя есть другое, которое дали тебе друзья. Настоящее, осмысленное.

Клип молчала, пока не раздался нежный звон таймера.

Доктор Бриджес распрямился в своем скрипучем кресле.

– В следующий раз я хотел бы побеседовать с тобой о независимости, Райли.

О чем? Она, между прочим, самостоятельно добралась сюда, в центр, что давно проделывала еженедельно. Никаких родителей, ожидающих в машине. Никакой собаки-поводыря. Но для того, чтобы использовать свой талант, ей требовались люди.