Башня континуума - Александра Седых Страница 13

По счастью, некоторой части человечества удалось избежать страшного капкана. Например, будущему Салему, а в те времена прославленной Свободной Торговой Колонии — созданному в результате Второй Экспансии мощному и процветающему феодальному государству, у которого еще задолго до воцарения Черного Триумвирата начались столь существенные идеологические, политические и экономические разногласия с правительством Федерации, что дошло до серьезного и затяжного военного конфликта. В результате кровопролитной Тридцатилетней Войны Свободная Торговая Колония потеряла миллионы жизней, но отвоевала право на независимость и вышла из состава Федерации.

Схожим образом спаслась и основанная выходцами из Братского Блока Священная Ортодоксия. Молчаливые и суровые, одетые в черные с золотыми крестами мундиры воины Ортодоксии расправились сперва с чиновниками Федерации, жаждавшими повсюду насадить свои порядки, а следом и с прибывшими на помощь чиновникам войсками. Долгие месяцы полыхали костры, в пламени которых поджаривались посланцы обезумевшей метрополии и сочувствующие им. Дым от костров поднимался к небу. Когда огонь погас, и пепел был развеян по ветру, Ортодоксия разорвала с Федерацией все отношения.

Уцелела и Луизитания, будущая обитель Синдиката Крайм-О, а в те незапамятные времена — Федеральная Тюрьма № 1892. Открытая еще во время Первой Экспансии, планета обладала гигантскими залежами полезных ископаемых и суровым климатом, поэтому к моменту Второй Экспансии давно превратилась в ссыльную тюрьму строгого режима. Сюда милосердные лидеры Федерации десятками тысяч отправляли политических противников, отпетых уголовников, ярых рецидивистов, террористов, а впоследствии — граждан, обладающих врожденным неизлечимым иммунитетом к вирусу Унификации. Луизитания была далеко не единственным местом подобного рода, просто — самым известным. За десять лет до воцарения Триумвирата вспыхнул крупномасштабный тюремный бунт, когда заключенные перебили охрану, взорвали Центральный Терминал, объявили себя независимым государством Республикой Луизитания и вышли из состава Федерации.

Пагубное правление Триумвирата также обошло стороной систему Зеленой Лиги Джихада, Области Великой Монголии, колонию Новый Пекин и несколько отдаленных и малонаселенных планет, лежавших на самой дальней периферии исследованного людьми космоса — будущие Особые Территории — среди которых, в частности, были Дезерет и Каенн.

Все эти такие непохожие миры, терзаемые разногласиями и жестокими внутренними противоречиями, нашли в себе силы объединиться и составить единый оплот противостояния Черному Триумвирату, выстоять и победить.

Но с тех пор минуло пять столетий, и человечество начало забывать, насколько тягостной была борьба, насколько чудовищной была диктатура Триумвирата, скольких человеческих жизней стоило Освобождение. Память человеческая коротка… слишком коротка.

И все же, кто-то должен был помнить. Кто-то должен был!

Спустя стандартный год после Освобождения все пережившие Финальную Сопричастность Человеко-конструкты покинули бывшую столицу Федерации, павшую столицу технократического государства, ныне захваченную войсками Свободного Мира, и ушли. Далеко-далеко в глухих лесах Ч-конструкты основали собственное поселение, и таким образом было положено начало истории луддитской Коммуны, провозгласившей своим основным принципом полный отказ от машин.

Почти половина из этих семи тысяч наивных и храбрых Ч-конструктов скончались в первую же суровую зиму. Они сотнями гибли от холода, недостатка пищи, ранений и, что самое скверное, от неведомых обычных людям страшных генетических заболеваний. Далеко не все Ч-конструкты сохранили способность размножаться обычным путем, то есть, без помощи Сот Детопроизводства. Но выжившие упорно продолжали строительство своего маленького утопического общества. Они учились. Они заново изобрели человеческую речь, огонь и колесо. Они строили хижины, охотились и рыбачили, шили одежды из шкур диких животных. Второе поколение Ч-конструктов, зачатых и рожденных естественных путем, в отличие от своих несчастных отцов и матерей, уже гораздо больше напоминали обычных людей. И они не помнили Сопричаствующую Машину.

Годы шли, Коммуна разрасталась, крохотное поселение превратилось в каменный город, названный Мэмфордом. Луддиты заново открыли колесо, телеги, плуги, прялки, луки и арбалеты. В городе работали небольшие кустарные мастерские — но на этом уступки прогрессу заканчивались. Коммуна навсегда застыла на переходной ступени от дикарского строя к средневековью.

Со временем Коммуна сделалась местом паломничества для людей из Вовне — как называли луддиты Империю, основанную на руинах государства Черного Триумвирата. Кто-то искал здесь Святой Грааль, кто-то жаждал экзотики и новых впечатлений. Луддиты благодушно принимали всех: безумцев, поэтов, лжепророков, мессий, визионеров, просто отчаявшихся и одиноких. Здесь искали убежища убийцы, казнокрады, воры и преступники — ибо действие имперских законов официально не распространялось на территории Коммуны — искали и зачастую не находили.

Дело было не в том, чтобы попасть сюда, хотя и это удавалось далеко не каждому. Главное — надо было еще суметь удержаться здесь. Луддитская Коммуна была чрезвычайно закрытым сообществом со сложными внутренними правилами, которые складывались столетиями, с жестокими законами, многие из которых были неписаными, но нарушение их каралось немедленным изгнанием, а то и смертной казнью. Сам образ жизни луддитов был причудлив и архаичен, точно так же, как язык, на котором они изъяснялись. Почти все пришельцы из Вовне, в конце концов, уходили.

Но некоторые, самые упорные, оставались, и тогда неотвратимо менялись, ибо Коммуна давно превратилась в особый, тайный мирок, уверенно хранивший и оберегавший свои секреты.

И частью их было Слияние с Духом.

Тем прохладным, но солнечным, утром, братья и сестры собрались на главной площади Мэмфорда, главного города Коммуны. Здесь не шел дождь, и небо было совершенно безоблачным, высоким и ясным.

Служки в красных накидках и капюшонах обошли каждого из братьев и сестер, раздавая горсти сушеных грибов, обладающих особенными свойствами. Эти галлюциногенные дары природы луддиты в больших количествах собирали осенью, заготавливали и впоследствии круглогодично использовали для церемоний Слияний.

С каменного возвышения в центре площади за ходом ритуала наблюдал мэр Коммуны, пятидесятидвухлетний Грегори Даймс, облаченный в торжественные и страшно неудобные черные одежды, вручную расшитые золотыми нитями. Более всего Даймса донимали шерстяные церемониальные кальсоны, кусающие за самые интимные места. Он украдкой почесывался и бранился на незнакомом луддитам языке — наречии чужака из Вовне.

— Чертовые кальсоны. Чертов дождь! Чертовые… Ч-конструкты!

Убедившись, что каждый из пяти тысяч присутствующих получил и употребил свою порцию грибов, Даймс успокоился, сел, скрестив ноги, улыбнулся своей юной возлюбленной Люси, которая находилась в первом ряду, и заговорил, призывая Духа.

— О, Дух, наш невидимый заступник, защитник от морока машин, внемли нам, преданным детям твоим. Богиня Технология, мы отрицаем тебя.