Средневековая история. Изнанка королевского дворца - Галина Гончарова Страница 13

Портовый чиновник. Две штуки. Один невысок, лысоват и довольно плотен. То есть Лиля на его фоне теряется со своими габаритами… Второй повыше, с густой кудрявой шевелюрой и тоже объемный. Понятно. Явно, место хлебное.

Почему этих гадов не было в Альтвере?

Ну, на кораблях Лиля туда приходила один раз. И то – чтобы кто-то из чиновников осмелился лезть к знакомой градоправителя? Не по Сеньке шапка. За такое Торий голову бы снял. Вот и держались на расстоянии. А тут… кораблей много, столица одна, да и…

Есть, есть у столичных жителей определенный снобизм, никуда от этого не деться. Не у всех. Но встречаются такие типы, которые твердо уверены – жизнь в столице дает им приоритет перед всеми остальными.

Судя по взглядам этих двоих – это они и есть. Снобы. И жлобы. И плевать, что они таких слов не знают. Конечно, поклоны. Конечно, внешне все очень вежливо. Но есть в глазах что-то такое… гниловатое.

– Ваше сиятельство, – начал кудрявый.

Судя по тону, графинь тут прибывало по десятку в день. И они уже успели приесться.

Лиля сидела за столом, не делая даже попытки встать, смотрела на «таможенников» недобрыми глазами и ухмылялась. Лейф чуть в стороне поигрывал топором.

– Мое. Каков размер пошлины?

– Ваше сиятельство, так считать надо…

– Вы, любезнейшие, для того сюда и пожаловали. – Лиля играла перьевой ручкой. Крутила ее между пальцами.

– Значит… три корабля… с грузом товаров… – начал подсчитывать кудрявый.

– Ошибка, любезнейший, – Лиля была сама доброта. – Три корабля лично графини Иртон.

– И…

– А насчет товаров неправда. Графини не торгуют.

– А… – попытался встрять второй.

– Если у вас есть сомнения, обратитесь к его величеству.

– Ваше сиятельство, так ведь трюм же весь в сундуках.

– Это личные вещи. Мои, моей падчерицы, моих людей, – обрезала Лиля. – Вы что, полагаете, графиня Иртон должна путешествовать, как простолюдинка? Фи, любезнейший!

– Ваше сиятельство…

– За три корабля – три золотых. За людей… Лейф?

Лейф громыхнул по полу каюты так, что Лиля даже испугалась. Проломит еще…

– Сколько у нас людей на кораблях?

– Сто восемь человек, ваше сиятельство.

– Итого пятьсот сорок медяшек. Для ровного счета – пятьсот пятьдесят. Одиннадцать серебряных монет.

Лиля отсчитала требуемое и выложила на стол.

«Таможенники» сглотнули и принялись выписывать нужные документы.

«Ее сиятельство графиня Иртон.

Три корабля.

Груз – личные вещи».

Никаких проблем.

Ханганы даже не заплатили. Ибо Рашад устроил такой стон и плач: «Унижают, оскорбляют, с наследника престола деньги драть пытаются, да в Ханганате за такое, да мы протестовать будем!..» – что таможня сама бы ему приплатила, лишь бы отвязался. Амир действительно был принцем Ханганата. Так что ну его, от греха.

Но это было только первым актом. Вторым – пришлось отойти от берега и встать на якорь посредине бухты. И выставить часовых по восемь на корабль.

Зачем?

Воруют. Все, что гвоздями не приколочено. Могут подплыть на шлюпке, забраться на корабль… Ну и немножко отнять и поделить.

Лиле это было не надо, так что она отписала записку отцу и попросила Лейфа отправить. А пока побудем на корабле.

Где останавливаться, Лиля еще не решила.

С одной стороны, графиня должна жить с мужем. Ага. В доме, которому до Иртона, как до Луны пешком. Судя по рассказам Мири, домик был так себе. Человек двадцать поместятся. Но больше – вряд ли. А охрана? А вирмане? А ханганы?

Нет, у тех тоже есть посольство, но…

Амир – ее пациент, это первое. Мальчишке не хочется в посольство – второе. Они там просто не поместятся – третье, и главное.

Ативерна и Ханганат – два противоположных конца континента. И на фиг они друг другу? Ни торговли, ни границ, так, диковинки возят… Поэтому и посольство средней паршивости. Да, красиво, по-восточному богато, но оно маленькое. Человек так на двадцать вместе со слугами.

А потому… Лиля была за компромиссы.

Где бы так устроиться, чтобы всех разместить?

Август явился на следующее утро. Лиля уже встала, успела сделать зарядку и как раз разговаривала с Тахиром, когда в дверь каюты заколотили.

– Госпожа, ваш отец поднимается на борт!

Лилю словно кнутом стегнули.

– Проси. – Голос несолидно сорвался.

Вот так. Сейчас у тебя первый экзамен в этом мире. Страшно до ужаса! Но если тебя признает «отец», дальше будет легче.

А если нет…

Убивать?

Лиля закусила губу.

Убивать человека, который тебе ничего плохого не сделал? Вся вина которого в том, что он тебя любит?

Что-то внутри сопротивлялось даже мысли.

Нет, Лиля понимала, что в крайнем случае, если ей не оставят выхода, своя шкура станет ближе к телу.

Не хочу!

Дверь скрипнула. И Лиля поднялась из-за стола.

В каюту влетел пожилой человек.

– Доченька моя!

То, что случилось дальше, Лиля списала на остатки личности Лилиан Иртон.

– Батюшка!

Возглас был пронизан такой искренней любовью, которую не сымитировал бы и самый лучший актер. И Лиля повисла у мужчины на шее.

Ивар, проводивший Брокленда в каюту, прикрыл за ним дверь и встал на страже.

Минут пять Лиля просто ревела в голос. Потом мужчина кое-как оторвал ее от себя и принялся вытирать ей лицо влажноватым платком.

– Ну что ты, маленькая моя, не плачь, все ведь хорошо.

Куда там. Слезы хлынули потоком. И прошло не меньше десяти минут, прежде чем Лиля смогла высморкаться и начать разговаривать.

Впрочем, оглядеть Августа из-под платка ей это не помешало. И прийти к выводу, что в юности папаша был тем еще сердцеедом. Он и сейчас был очень даже… ух!

Высокий, немного выше Лили, широкоплечий, с полностью седыми волосами и неожиданно черными бровями, с загорелым лицом человека, который много времени проводит на воздухе, и сильными руками…

М-да. Есть в кого красоткой быть. Даже без учета матери.

Теплая рука гладила Лилю по волосам. Она и не надеялась, что в этом мире найдется у нее родной человек. Но теперь…

Какой бы Август ни был, она отчетливо понимала, что не сможет отдать приказ о его устранении. И сама тоже не сможет. Хотя экстракт наперстянки здесь и не обнаружат.