Наемники - Николай Андреев Страница 13

— Но я не чувствую себя больным! — громко возразил де Креньян.

— Пока, — скептически сказала аланка. — И могу объяснить, почему. Белаун неосторожно разворачивал покрывало и испачкался странной слизью. Его кожа не выдержала атаки инфекции. Вот почему болезнь развивается так стремительно. А теперь вспомни, сколько раз ты пил с ним из одной кружки и держался за весла лодки.

— Проклятие! — выругался маркиз. — Я пережил две эпидемии чумы и подцепил какую-то заразу на Тасконе. Ну разве не судьба?

— Не знаю, — вымолвила Салан. — Ясно одно — мы серьезно влипли. Если в ближайшее время не удастся найти вакцину — наши дни сочтены. И тогда у остальных членов отряда возникнут очень большие проблемы.

— Идиоты! — Француз схватился за голову руками. — Из-за одной глупой ошибки мы подставили под угрозу выполнение всей миссии. Теперь друзьям придется возвращаться обратно пешком. И неизвестно, сумеют ли они сделать это.

— Перестань, — оборвала Жака женщина. — Мы — не дети. От подобных промахов никто не застрахован. Всего заранее не предусмотришь. Так зачем и себе, и другим трепать нервы? Надо бороться и искать выход из сложившейся ситуации. Не исключено, что эпидемия — это тоже часть войны. Силы Тьмы не церемонятся в выборе средств.

С момента высадки в лагерь энжелцев минуло семь суток. Трудно в двух словах описать то, что происходило в эти дни. Когда рассвело, и путники вошли в маленький поселок, состоящий из трех десятков шалашей, их охватил настоящий ужас. Даже Линда не ожидала увидеть подобного кошмара.

На небольшой поляне в центре лагеря лежали два трупа. Мужчины умерли минувшей ночью. Лица бедняг исказила гримаса боли и отчаяния, конечности неестественно выгнулись в предсмертной судороге. На груди и руках одного из тасконцев отчетливо виднелись гнойные язвы. Удивительно, но местные жители совершенно не обращали внимания на покойников. Каждый занимался своим делом: кто-то рубил дрова, кто-то свежевал тушу кона, кто-то готовил завтрак.

— Их надо убрать отсюда, — осторожно произнесла аланка.

— Не беспокойтесь, скоро мертвецов унесут, — ответил бородатый унимиец по имени Клод.

Именно он сейчас руководил уцелевшими. До начала эпидемии этот человек был скромным учителем и среди своих сограждан особыми достоинствами не выделялся.

— Чтобы хоть как-то оттянуть конец, мы живем обособленными группами, — пояснил тасконец. — Общение между ними полностью исключается. Поэтому умерших хоронят только родственники.

— Это дает какие-то результаты? — уточнила Салан.

— Отчасти, — вымолвил унимиец. — Сейчас у нас одиннадцать семей общей численностью в девяносто шесть… точнее в девяносто четыре человека. В пяти семьях пока нет ни единого случая заболевания. Они — последняя надежда Энжела. Может, хоть кто-то уцелеет…

— А вы? — спросил де Креньян.

— Мне не повезло, — с горечью отозвался мужчина. — Юноша, лежащий справа — мой племянник. Несколько дней назад я похоронил сына и брата.

В этот момент к Клоду подошла женщина лет сорока пяти. Когда-то тасконка, видимо, отличалась небывалой красотой и статью. Ее фигура и сейчас выглядела великолепно. Однако трагические события, обрушившиеся на поселение, оставили свой жестокий след на лице унимийки. Под глазами образовались синеватые мешки, шею и щеки прорезали многочисленные морщины, в темных густых волосах виднелась обильная седина.

Она бросилась на грудь мужу и, утирая слезы, тихо произнесла:

— Заболели Макс и Криста.

— Господи, за что такое наказание? Неужели ты не мог пожалеть, хотя их? В чем виноваты безгрешные души? — вырвалось у тасконца.

Затем он повернулся к путешественникам и проговорил:

— Извините меня. Речь идет о моих внуках. Бедняжкам пять и семь лет. После смерти их отца мы пытаюсь уберечь детей от заражения. Построили отдельный шалаш, не прикасались к вещам, соблюдали предельную осторожность. Не помогло…

— Если инфекция передается воздушно-капельным путем, подобные меры бесполезны, — заметила врач.

Тасконец и воины быстрым шагом направились к северной оконечности поселка.

Возле высоких стройных деревьев располагались шесть неказистых, покосившихся шалашей. Около самого маленького безутешно рыдала женщина лет двадцати пяти. Клод подошел к невестке и попытался ее успокоить.

Между тем, Линда откинула полог и протиснулась внутрь. На мягком матрасике лежали двое детей. Они были явно напуганы и настороженно поглядывали на незнакомого человека.

— Как вы себя чувствуете? — ласково спросила аланка.

— Хорошо, — очень тихо прошептала девочка. — Только голова немного кружится.

— А у меня ножки слабые, — вставил мальчик.

— Ничего, — улыбнулась Салан. — Скоро все пройдет…

— Разве мы не умрем? — задала совсем не детский вопрос внучка Клода. — Ведь папа и дядя Грег так и не встали с постели. Потом их унесли в лес.

— Я помогу вам, — сказала Линда и поспешно выбралась наружу.

Посмотрев на Жака и унимийцев, женщина с болью в голосе произнесла:

— К сожалению, симптомы подтверждаются. Бедняжки действительно больны.

— Значит, им осталось жить не больше декады, — с трудом вымолвил тасконец. — Дети долго не выдерживают.

— А взрослые? — поинтересовался землянин.

— Кто как… — выдохнул мужчина. — Некоторые умирают через пятнадцать дней после появления первых признаков. Основная часть держится две декады. Но иногда люди мучаются и дольше… Впрочем, назвать их людьми в подобном состоянии довольно трудно. Они превращаются в живые трупы, пугая своим видом окружающих.

— Понимаю, — кивнула аланка. — Надеюсь, вы поможете принести сюда нашего больного друга. Группа разместится в каких-нибудь заброшенных шалашах.

— Но ведь они заражены! — вырвалось у жены Клода.

— Мы тоже, — попыталась улыбнуться Линда. Салан, де Креньян и двое унимийцев неторопливо направились к реке.

Вилл уже не спал. Уходя в лагерь энжелцев, друзья предупредили его о своем скором возвращении.

Время шло, а Линда и Жак не появлялись. Белаун начал волноваться и на всякий случай покрепче сжал автомат.

Голова ужасно болела. Порой в глазах темнело настолько, что аланец не мог разглядеть даже кромку леса, находящегося в трех метрах от берега.

Довольно скоро он осознал безысходность собственного положения. Вилл не мог даже двигаться без посторонней помощи.

Лишь когда возле кустов мелькнули знакомые фигуры, воин бессильно опустился на дно шлюпки.

Тасконцы взяли имущество чужаков, а француз и аланка, закинув руки товарища себе на плечи, осторожно понесли его в сторону леса.

Удивленно взглянув на друзей, Белаун обреченно произнес: