Тьма - Тед Деккер Страница 13

А занять сто тысяч долларов у нью-йоркского нелегального ростовщика, конечно же, чистейшей воды авантюризм. Со временем Том надеялся расплатиться, но время играет против них.

Итак, теперь этот вопрос повис на них обоих. Что же делать?

Может быть, разбудить его, проверить рану? Но куда больше, чем рана, беспокоили Кару его странные сны. Том отличался скорее рассудительностью и основательностью, чем склонностью к фантазированию. Иной раз он, правда, принимал решения быстро, творчески, можно сказать, спонтанно, но всегда сохранял трезвость ума. Удар по голове, очевидно, как-то повлиял на мозг.

Что ему снилось?

Ей вспомнился переезд в Штаты, когда она была в десятом классе, а он в восьмом. Первые две недели он бродил по школе как потерянный, пытался приткнуться к кому-нибудь, ища общения и не находя его. Он отличался от всех, и всем это сразу бросалось в глаза. Однажды его одноклассник, футбольный защитник с бицепсами обхватом с бедро Тома, после уроков в школьном дворе обозвал его пидором полукитайским, и Том не выдержал. Одним ударом он отправил парня на больничную койку. После этого его оставили в покое: ни врагов, ни друзей, все время один.

Силу тела и силу духа воплощал Том Хантер в те дни — но только днем. По ночам же из его комнаты доносились жалобные вскрикивания, и она спешила на помощь. Впоследствии ей казалось, что именно в те дни появилась в ней неприязнь к «стопроцентным американцам». Она ставила своего брата выше любого накачанного фунтами мышц кретина, будь то хоть самый известный боксер или футболист.

Кара подошла к Томасу, нагнулась над ним, поцеловала в лоб.

— Не бойся. Справимся. Выстоим! Не впервой…

Стоя на полянке, Том глядел на белых. Странные создания. Белые пушистые тела, тоненькие ножки. Крылья не птичьи, без перьев, как и положено летучим мышам, только белые, и тела тоже белые. Все знакомо, и все очень странно.

— Черные летучие твари, — произнес он, наконец. — Мне снились черные летучие твари. Они гнались за мной по черному лесу.

— Нет, нет, государь мой! — возбужденно залопотал Габил. — Не снились они тебе. Тебе повезло, что я оказался рядом.

— Извините, но я… Я толком не могу припомнить…

Оба белых пристально вгляделись в него.

— Ничего не помнишь? — спросил Микал.

— Нет-нет, как они меня травили, помню. Но прошлой ночью я ударился головой о камень, и все как отшибло. — Он помолчал, собираясь с мыслями, раздумывая, как бы лучше это объяснить. — Я не помню ничего до того, как ушиб голову.

— Память потерял, — сказал Микал, приближаясь к Тому. — Где ты находишься, понимаешь?

Том инстинктивно шагнул назад, и белый остановился. Том потер лоб.

— Ну… Не то чтобы совсем… Как-то с провалами. Здорово я треснулся, стало быть.

— Ладно. А что ты помнишь?

— Помню, что я Том Хантер. Что каким-то образом оказался в черном лесу с парнем по имени Билл, но упал и разбил голову о валун. Билл напился воды и ушел.

— Ты видел, как он пил воду?

— Да, это я точно помню.

— Гм…

Он заинтересованно уставился на белого, ожидая разъяснений, но тот только пошевелил крылом:

— Еще что?

— Потом я увидел его, — он показал на Габила, — и побежал.

— И все? Больше ничего?

— Нет, больше ничего. Кроме снов. Сны помню.

Оба белых глядели выжидающе.

— Рассказать сны?

— Расскажи сны.

— Ну, в них толку мало. Там все совсем другое. Сумасшедшее какое-то.

— Расскажи сумасшедшее.

Денвер. Сестра его Кара. Бандюганы-пистолерос. Функционирующий мир, воспринимаемый в мельчайших деталях. Он выпалил все это одной бесконечно длинной фразой, четко сознавая, что рассказывает сон, сны, сновидения, какими бы живыми они ни казались. Зачем им его сны? Белые слушали внимательно, не сводя с него зеленых глаз, не перебивая, не мигая.

Белые и многоцветье леса за ними совершенно нормальны и естественны, но почему-то он всего этого не помнит.

— Все? — спросил Микал, когда Том замолчал.

— Практически все.

— Вот уж не думал, что кто-то кроме мудрецов так здорово знает историю, — прощебетал Габил.

— Какую историю?

— Ты не знаешь, что такое история? И в то же время так хорошо ориентируешься в ней. Интересно…

— То есть мои сны о Денвере — реальность?

— Не совсем, — Микал прошелся в направлении деревьев, за которыми скрылась женщина, вернулся обратно. — Это не твои гонки с преследователями на пятках. Это игра воображения. Но история древней Земли реальна. Каждый о ней что-то знает, что-то помнит. — Он покосился на Тома. — Ты действительно не понимаешь, о чем я?

Том заморгал, уставившись на цветной лес. Стволы деревьев как будто пылали. Что-то странное чудилось в них, но что-то и очень знакомое.

— Нет. — Том схватился за виски. — С головой что-то…

— Ну, что касается истории, то с головой у тебя все в порядке. Историю передают из уст в уста, из поколения в поколение, ее рассказывают в каждой деревне. Денвер, Нью-Йорк — это места из древней истории.

Габил запрыгал воробьем, на двух лапах.

— О, история, история!

Микал скосился в сторону прыгуна, но ничего не произнес.

— Друг мой, — обратился он к Тому. — У тебя классический случай амнезии, как мне кажется. Не понимаю, правда, почему вода не излечила и ее. Черный лес поразил тебя и рассеял твои мысли, привел тебя в шоковое состояние, и это неудивительно. И вот ты бредишь, тебе снятся преследователи в обстановке, которую сфабриковал твой воспаленный мозг. А мозг твой поместил все происходящее в исторический ландшафт. Поразительно!

— Поразительно, государь мой! — повторил Габил, и Микал метнул в него еще один взгляд.

— Но если я потерял память, почему я помню историю? Ведь получается, что о своих снах я знаю больше, чем, скажем, о вас.

— Амнезия, потеря памяти… Селективная, частичная. Да, сложная штука — наш мозг! Исторический антураж остался, современность стерлась. Ты галлюцинируешь, тебе представляется древность. Все можно объяснить. Полагаю, это пройдет. Вызвано это шоком черного леса, плюс ушиб головы…

Звучит логично.

— Значит, сны и галлюцинации после ушиба.

— Так мне представляется, — кивнул Микал.

— Значит, я видел древнюю Землю. Ту, которой больше нет. Ту, которая может только присниться.

Руш нахмурился.

— Не совсем так, но близко к этому. Некоторые называют ее древней Землей, но можно назвать ее и другой Землей. Но все равно это Земля.