Как я был пособием - Петр Ингвин Страница 13

Позади начался гвалт и полный разброд. Засучившие штанины ученицы, умывшись, увидели, что я далеко. Берег моментально усыпало рубахами, штанами и остатками не брошенных в пути доспехов. Плеск и гомон вновь наполнили лес. Самозваная командирша Варвара отмывалась вместе со всеми, призвать к порядку было некому.

Плевать. Если кто-то идет по нашему следу, все равно найдет. Оставалось надеяться, что вслед за «стаей» преследователи в лес не сунутся. Конечно, если это именно преследователи. Может быть, с горы на глаза попались разрозненные группки разбойников, бродивших по местности после разгрома. Несомненно, разгрома: откуда еще взяться сразу такой прорве, да еще двигавшейся в направлении гор – последнего места в стране, где можно укрыться. Значит, остальная территория рыкцарями утрачена. Даже из любимых лесов выгнали. Вывод: в лесу нам проще напороться на спасителей-царберов, чем на разбойников.

Что ж, пусть царевны шумят. Пусть радуются. Столько дней без мытья. К тому же, многоголосый гомон отпугнет волков и мелкие шайки вроде недавних мародеров.

Решив, что двух дозорных вблизи озера достаточно, я двинулся по расширявшейся спирали посмотреть, что и как вокруг. Апельсиновые деревья быстро закончились, дальше простирался более высокий лиственный лес. Рощица с озером осталась далеко позади, в свое хромоногое подданство меня приняло царство бурелома и валежника. Было почти непроходимо. Кроме одного места. Ровно на север вела широкая просека – несомненно, искусственная, хоть она и заросла высокой травой. Кто-то прорубался здесь в незапамятные времена, а потом периодически пользовался.

Я направился по просеке. Не зря. Спереди донесся резко не природный шум. Не близко, но. Меня как раз внесло на пригорок. Кто-то жутко ругался вдали. Несколько голосов. Мужских.

Бежать, спасать царевен? От чего? Вдруг впереди как раз спасители?

А если нет?

Надо разведать. Но если там разбойники, у них может быть псина – и тогда уже никто никого не спасет, не предупредит.

Испарина на лбу подтолкнула организм к действиям. Одежда мгновенно слетела с тела, набранная горстями земля покрыла лицо и плечи. Псины рвут людей, но боятся человолков. А я кто, пусть в недавнем прошлом? Пленка, отделяющая человека от зверя, тонка до прозрачности. У кого-то исчезает с совестью, у меня упала вместе с одеждой.

Руки легко вспомнили, как ходить. Позвоночник принял удобное положение. Колени разъехались в непредставимой прежде растяжке. Шея выгнулась в обратную сторону, давая глазам возможность смотреть вперед. Поочередно переступая (и здесь правило трех опор!), я двинулся на голоса.

– Говорил же, проверь!

– Я проверял!

Пятеро мужчин чинили отлетевшее колесо телеги. Лошадь прядала ушами, всхрапывала. Псины не было. Приблизившись насколько возможно, я детально рассмотрел всех. Четверо – крестьяне, однозначно. Пятый – в балахоне бойника с колпаком, скрывавшим лицо.

Конец мучениям. Бойник – работник законных властей. Обрадовавшись, я приподнялся, забыв, в чьем образе нахожусь. Жизнь в стае приучила к естественности.

Бойник поглядывал по сторонам, охраняя починщиков от неприятностей.

– Стой! – крикнул он в мою сторону. – Назовись!

Я привстал еще немного… и резко опустился: бойник схватил с телеги запрещенный властями гнук.

Стрела сорвалась с тетивы. Плечо больно царапнуло – хотя я лежал, распластавшись по земле. Однако, стрелял умелец.

– Грррр! – взревел я.

– Человолк!

Вторая стрела едва не пригвоздила меня к дереву, за которое удалось отскочить. Я помчался назад, виляя между естественными преградами. Еще одна стрела, уже на излете, почти достала, содрав кожу на ягодице. Куда мне тягаться в меткости с таким профессионалом, я со своим гнуком против него – как хулиган с рогаткой против снайпера с пристрелянной винтовкой.

Подхватив сложенную одежду, я еще долго не останавливался, и лишь на подходе к лагерю тело, наконец, вернуло себе человеческий облик.