Печать грязных искусств - Анна Кондакова Страница 13

— А кто остальные наследники? — спросил я.

Тадеуш ответил не сразу.

Он снова выдержал паузу, но уже не такую долгую.

— Никакого секрета нет. Кроме тебя, наследников ещё двое. И один из них находится здесь. Это Георг, сын Фердинанда. Сам Фердинанд отрёкся в пользу сына. А второй наследник приедет завтра утром. Я его сам вызвал. Всё это время он жил в имении на берегу Сабасского моря, около Юни-Порта. Его мать — моя старшая дочь Аннели. Она вдова и давно пострижена в монахини, но её сын — полноценный наследник. Ему девятнадцать, его имя Матиас. Этого тебе достаточно, чтобы принять решение?

Я опять сглотнул собравшуюся во рту слюну, насильно протолкнув ком в глотку, и выдавил:

— Мне нужно больше узнать о ритуалах Четырёх Искушений.

— Вот как? Ты такой осторожный, мой мальчик.

Тадеуш поднял руку, и боковая дверь в зал мгновенно открылась.

На пороге бесшумно возник агент Ховард.

— Первое. Пригласите сюда капитана Грандж, — сказал император. — И второе. Распорядитесь, чтобы подали чай.

Ховард кивнул и быстро вышел, но я успел заметить, как он побледнел, услышав о капитане.

Тадеуш опять обратился ко мне.

— Теодор, — терпеливо произнёс он, — подробности о ритуалах ты узнаешь лишь в одном случае: когда дашь клятву. Только тогда имперский инструктор, капитан Грандж, расскажет всё, что нужно знать.

Боковая дверь опять открылась, и в зал вошли три камердинера с подносами. Слуги неторопливо и даже торжественно поставили гостям чайные чашки на блюдцах и несколько чайников. Удалились они так же неторопливо и торжественно.

Как только камердинеры вышли, в зале появилась девушка.

Невысокая, с вымуштрованной солдатской выправкой. В синей военной форме, с пустыми ножнами на поясе и кобурой (оружие, как и я, она сдала перед тем, как войти). Её светлые волосы были собраны в тугую шишку, а козырёк фуражки натянут на самый лоб.

Надо же.

Теперь она «капитан Грандж», а раньше была всего лишь Ребеккой Грандж, которой не повезло попасть в столичный приют для безродных вместе со мной.

* * *

На меня Ребекка даже не взглянула.

Она вообще ни на кого не обратила внимания, только на своего начальника.

Предстала Ребекка такой же красивой, как когда-то, с нежным полудетским лицом и большими распахнутыми глазами. Совсем не похожая на то существо, с которым я дрался в больнице для душевнобольных.

А ведь именно Ребекка нещадно пытала и в конце концов убила Бена Баума, камердинера Бернарда и Гарпию Кай. Тогда я подумал, что Ребекка растеряла остатки человечности. Но нет. Сестра будто вернулась на полгода назад и стала такой же, какой была раньше.

По крайней мере, внешне.

Что творилось у неё в голове, оставалось лишь догадываться.

— Капитан Грандж, — обратился к девушке Тадеуш, — вы готовы проинструктировать наследников рода Рингов насчёт ритуалов Четырёх Искушений? Вы готовы подготовить и сопроводить их при прохождении ритуалов? Конечно же, когда наследники дадут клятву подвергнуться этим ритуалам.

Ребекка кивнула, с готовностью и по-солдатски.

— Да, мой император.

И даже голос у неё был прежним. Мягким, чуть с хрипотцой.

— Что ж, капитан Грандж. Представляю вам и остальным присутствующим полноправных наследников рода Рингов, которые здесь присутствуют. Встаньте те, кто клянётся!

После его слов незамедлительно поднялся Георг.

В парадной форме, бледнорожая и холёная выскочка.

— Клянусь, мой император! — отчеканил он.

Ребекка глянула на Георга. На её лице не отразилось ничего, кроме безразличия и готовности делать всё, что ей скажут.

Настал мой черёд хоть как-то среагировать на вызов Тадеуша, а я даже встать не мог. Казалось, если пошевелюсь, случится что-то паршивое: либо я завалюсь в обморок, либо мой несчастный желудок не выдержит и вывалит всё, что я сегодня съел на завтрак.

— Всё сложно, господа, — тихо-тихо сказал я. Так, чтобы услышала только Софи, сидящая справа от меня.

Она услышала. Еле заметно кивнула, но пока не предприняла никаких действий — слишком много людей сейчас за мной наблюдали.

— Теодор? — напирал в это время Тадеуш. — Ты передумал?

Я покосился на Ребекку, а она, оказывается, тоже на меня смотрела.

Наши взгляды пересеклись.

Сестра поджала губы, её глаза распахнулись шире, ресницы дрогнули — она безмолвно умоляла меня о помощи. Этого хватило, чтобы я нашёл в себе силы подавить телесную слабость.

Вот сейчас. Именно сейчас у меня появилась реальная возможность остаться во дворце и вытащить Ребекку из всей этой имперской заварушки. И чёрт с ними, с ритуалами. Не такое дерьмо разгребал.

Я поднялся и произнёс твёрдо:

— Клянусь, мой император.

Ребекка медленно моргнула и сразу же отвела от меня взгляд. Затем снова посмотрела на Тадеуша, а тот заулыбался и взял блюдце с чашкой чая.

— Что ж, наследники, ваша клятва принята при свидетелях.

Я покосился на Георга, тот — на меня. И мы одновременно сели в кресла.

Это случилось очень вовремя, потому что Печать жгла теперь не только руку, но и всю правую сторону рёбер, половину лица и даже ногу. Пришлось скособочиться, будто меня свела судорога, сжаться и стиснуть зубы.

Правым ухом я ничего уже не слышал, там ровно и звонко шумело.

Внутренности покалывало.

Почему-то представилось, как внутри меня копошатся тысячи мелких тварей, тех самых пауков, изображённых на перстне. Что они множатся, а их тельца трутся друг о друга и елозят в слизи, что они перестукивают и толкаются, шуршат и заполняют желудок, лёгкие, глотку, носятся по языку и нёбу, рвутся наружу. Рвутся так неистово, что их чёрные лапки уже видны меж моих стиснутых губ…

— Теодор, ты готов снять Печать и передать её на хранение в городской Музей Искусств? — Далёкий голос Тадеуша напомнил мне, что я всё ещё нахожусь в зале для переговоров.

Проблема была в том, что снять Печать так просто я не мог. Не мог, хоть палец отрезай…

Тут вдруг Софи громко охнула. В ту же секунду мой правый локоть окатил кипяток.

Чёрт возьми! Софи опрокинула на меня чайник!..

Загремело стекло, горячая жидкость полилась на стол. Женщина тут же вскочила и кинулась ко мне с извинениями. Обхватила моё запястье обеими руками.

— Боже! Прошу простить меня, мой принц! Ох, это всё моя нескладность… я так виновата, так виновата. Боже!

Как ни странно, одна резкая боль мгновенно перебила другую. Мне разом полегчало, хоть локоть и горел от кипятка.