Окликни меня среди теней. Книга 1 - Евгений Кривенко Страница 13

— Уф! — сказала Хельга, откидываясь на спинку дивана. — Шесть тысяч километров, ехать почти целые сутки. Но надеюсь, не заскучаем. — И она подмигнула Метельскому.

Поезд тронулся, быстро набирая ход. Дорога в основном шла по эстакадам над густонаселенной местностью. Особых природных красот не было, и включили холораму.

Подвели окончательные результаты референдума: Мадос ожидаемо победил, и теперь совмещал пост президента Всемирной федерации и сан Верховного наставника. Впрочем, абсолютного перевеса у него не было: многие в странах Азии и, удивительно, Северной Европы, проголосовали против.

— Явно будет раскол, — сказала Хельга. — Многие не доверяют Мадосу, особенно мусульмане. А обещал небывалое единение.

Еще сообщалось, что ледяной астероид, направляемый к Венере, вышел на заключительный участок траектории. Показали бледноватую небольшую луну на фоне уже различимого диска Венеры.

— Вот будет зрелище, когда упадет, — вздохнула Хельга. — Хорошо, что это далеко от Земли.

Они пересекали штаты Индии, потом провинции Пакистана и Ирана. То занимались любовью, то спали. Утром, когда солнце осветило пустынную равнину теплым розовым светом, Метельский сказал:

— Сейчас будет Шираз. Это родина поэта Саади, о нем упоминается в стихотворении Есенина:

«Ты сказала, что Саади

Целовал лишь только в грудь.

Подожди ты, бога ради,

Обучусь когда-нибудь!»

— Это кто? — сонно спросила Хельга.

— Есенин, русский поэт двадцатого века. А Саади — персидский, жил еще в тринадцатом.

— Не ожидала, что ты разбираешься в поэзии, — удивилась Хельга. — В учебной программе легиона поэзия отсутствовала напрочь. Но это напомнило про одно упущение, в грудь ты меня как-то не целовал.

— Извини! — рассмеялся Метельский. — Сейчас исправлю.

Чем и занялся, но грудью, естественно, не ограничилось. Шираза не увидели, а через некоторое время поезд замедлил ход и остановился.

Метельский справился у «Сивиллы»: — Вавилон. Здесь снова развилка, одна трасса идет через Багдад в Европу, а другая через Каир до Касабланки. Осталось немного.

— Пойду в душ, — сказала Хельга. — А там надо подумать, куда дальше? Может, через Гибралтарский пролив в Европу?

Она призадумалась, потом ушла, а поезд что-то долго стоял. Когда вернулась, впервые заговорил динамик:

«Внимание! В связи с политической ситуацией движение через Иерусалим приостановлено. Если положение не изменится, через два часа поезд отправится в обратный рейс. Просим извинения за неудобства, и рекомендуем воспользоваться воздушным транспортом. К поезду будут поданы ховеры для проезда в аэропорт».

— Что там с политической ситуацией? — удивился Метельский. — Сивилла, включи холораму. Обзор основных новостей.

Новости удивили. В речи после избрания Мадос заявил, что стремится к дальнейшему сближению и полному слиянию религий в рамках Единой церкви. Одним из препятствий является неравноправное положение иудаизма. Все религии имеют традиционные места для культа, и они будут сохранены, но главная святыня евреев — храм Соломона, до сих пор не восстановлена, поскольку Храмовая гора, где он когда-то стоял, отошла мусульманам. Мадос призвал их не препятствовать восстановлению храма между мечетями Омара, или «Куполом скалы», и Аль-Акса. ^[5] При этом «Купол скалы» станет местом для совместного поклонения мусульман, иудеев и христиан. Участок земли между мечетями не используется из-за крайней ненадежности грунта — по сути, это развалины древних строений, но с помощью современных технологий можно создать незыблемое основание для храма… В ответ на это несколько духовных лидеров ислама заявили, что правоверные должны встать на защиту мусульманских святынь, призвали к блокированию магистралей и объявили Мадоса узурпатором. В Иерусалиме впервые за двести лет начались беспорядки. В нескольких мусульманских автономиях заявили, что будут спешно создавать армию для защиты священной для мусульман Храмовой горы.

Метельский пожал плечами: — Что это на Мадоса нашло? Обещал, что при нем продлится золотой век, эпоха мира и процветания. И тут же провоцирует религиозные конфликты, о которых почти все позабыли.

Хельга не спеша одевалась.

— Я говорила, что мы узнаем о Мадосе еще много интересного. Вдруг это и есть его настоящая цель? А мы что будем делать?

— Самолетом лететь не стоит, боюсь слишком уж полагаться на Кводриона. Да и что мы забыли в этом Каире? Можем, пересядем на другой поезд, и действительно через Багдад в Европу?

Хельга поиграла пуговицей, затем усмехнулась.

— Давай не будем спешить. Мы ведь в Вавилоне, одном из древнейших городов мира. Только недавно восстановили как город-музей, и сюда приезжает масса туристов. Почему бы не остановиться здесь на пару дней? Скорее всего, мы сбили легион со следа. Там обленились — сделаешь запрос, и Кводрион выкладывает информацию, как на блюдечке. А тебя он вроде покрывает. И отель найдем получше, а то бока отлежала.

Метельский подумал. Гоняться за Сувором? Но для поисков желательна помощь Хельги, а она явно не хочет ввязываться. Лучше повременить и сойтись с ней поближе. Хотя наверное, себя обманывает — путешествие ему просто нравится… Тут вспомнилась Татьяна, и он вздохнул

— Ладно.

Вышли, снова жара. Пока шли к платформе, куда выгрузили глайдер, Метельский вспотел.

— Пожалуй, надо купить воздушную одежду, — сказала Хельга. — А вокзал великолепен, будто из сказок «Тысяча и одна ночь».

Сивилла вывела список отелей, и Метельский выбрал «Хилтон», номер с видом на Евфрат. Но прежде заехали в магазин одежды. Хельга набрала целую охапку и вышла из кабинки в чем-то льдисто-мерцающем, как раз к голубым глазам, а Метельский предпочел стандартный наряд — легкую рубашку и бриджи. Заехали в отель, оставив там ненужные вещи, и отправилась на прогулку.

Вдоль набережной мутноватого Евфрата стояли дворцы и храмы, реконструкции древних сооружений. Было немало туристов — естественно, больше из Азии. Прошли мимо величественного храма Мардука, главного бога древних вавилонян, а у следующего Хельга остановилась.

— Храм Баала и Аштарот. Об Астарте я кое-что знаю. Подойдем?

Здание в виде куба, с такими же прямоугольными, только ниже, пристройками по бокам. К воротам ведет широкая лестница, а по сторонам входа — два массивных изваяния. Слева женщина — с широкими бедрами, выпуклыми грудями и чувственными губами. Справа — мужчина, тоже нагой, с мускулистым торсом и мужским достоинством напоказ.