Грендель - Алексей Корепанов Страница 12

– Ты думаешь, что… – начал было Тангейзер, но Дарий перебил его.

– Идем, – сказал он и направился назад, к лагерю. – Может, там кто-то и уцелел, будем откапывать… – Он вдруг резко остановился и развернулся к Диони, так что постлейтенант чуть не наткнулся на него. – А ведь получается, что ты мне жизнь спас, Тан… Если бы ты не уговорил меня на эту прогулку…

– То я бы один не пошел, – продолжил Тангейзер. – Так что и ты мне спас, Дар…

Силва молча сделал поворот через плечо и вновь зашагал по извилистой полоске примятой травы, оставленной ботинками танкистов, когда они шли сюда. На ходу он достал из кармана комбинезона комм и попытался связаться с командованием базы. Но ни один номер не отвечал. А номеров штаба высадившейся на Бгали группировки Дарий, разумеется, не знал.

– Выбор у нас небогатый, – сказал он, выключив бесполезный комм. – Либо оставаться тут и ждать, пока наши сюда заявятся…

– Либо топать по лесу до этого Абду… Адубштепа, – закончил Тангейзер. – Я бы сказал, что мне больше по нраву, но командир здесь ты, а не я.

Силва промолчал.

По мере приближения к лагерю путь танкистам преграждало все больше поваленных деревьев, так что они выбрались из леса уже в сумерках. Впрочем, территория лагеря была довольно хорошо освещена – в разных местах продолжало что-то гореть и к небу по-прежнему поднимались струи дыма. Это была именно территория, а не детский лагерь, превращенный в военную базу. Потому что никаких признаков ни лагеря, ни базы тут не наблюдалось. Изрытая огромными воронками поверхность, усеянная какими-то не поддающимися идентификации обломками – вот что увидели флоризейские танкисты. Ни столовой, ни домиков, ни собранных недавно ангаров, гаражей и ремонтных мастерских… Ни «трицеров», ни грузовых самоходов… Ничего…

И никого.

Налет звена бгалийских «молний» оставил от базы только точку на карте генерала Кронди. Точку, которую нужно стереть, как несоответствующую действительности.

– И ты по-прежнему считаешь, что мы должны тут воевать? – спросил Тангейзер, остановившись и обводя взглядом ужасный дымящийся пейзаж. – Кто нас сюда звал?

– Заткнись! – коротко сказал Силва, и в глазах его горели отблески пламени, до сих пор уничтожающего то, что не было уничтожено при воздушной атаке.

– Слушаюсь, господин подкапитан, – бесцветным голосом не отчеканил, а пробормотал Тангейзер.

Горел, конечно, не синт военных построек, и не броня, и не бантин, которым заправляли танки, и не аккумуляторы тягачей – все это гореть просто не могло. Огонь добивал постройки детского лагеря, не рассчитанные на попадание снарядов, бомб и ракет. А еще тут не просто пахло, а разило гарью. И танкистов тошнило от запаха, которого им никогда раньше не приходилось ощущать – от запаха сожженной плоти…

– Так, – сглотнув застрявший в горле горький комок, произнес Дарий, – ты влево, я вправо, по дуге, забирая к штабу. Смотри внимательно.

Силва понимал, что эти поиски ни к чему не приведут – разве мог остаться тут кто-то живой? Но в их необходимости он не сомневался. Поиски выживших были нужны, чтобы потом не корить себя за то, что сделал не все, что мог сделать.

– Слушаюсь, господин подкапитан.

И почти в тот же момент сзади, у опушки леса, из которого вышли танкисты, раздался чей-то отрывистый голос:

– Стоять на месте! Ладони на затылок, локти развести и не двигаться!

Короткая очередь из скорострела, прошившая воздух над головами Дария и Тангейзера, сразу лишила их возможности перебирать варианты дальнейших действий. Оружия, чтобы оказать сопротивление, у них не было, а убежать не получилось бы: рельеф подвергшейся бомбардировке местности отнюдь не благоприятствовал такому занятию. Да и пуля все равно догонит.

– Выполняем, – тихонько процедил Дарий и первым поднял руки.

Тангейзер, чуть помедлив, последовал его примеру.

– Повернуться на сто восемьдесят, медленно! – продолжал командовать тот же властный сипловатый голос. – Руки на затылке! При любом лишнем движении будем стрелять!

Танкисты подчинились и этой команде и оказались лицом к тем, кто находился метрах в тридцати от них. А там стояли пятеро вооруженных скорострелами мужчин. В сумерках их фигуры почти сливались с темной стеной деревьев, но все-таки можно было различить, что трое из них одеты в полевую форму сухопутных войск. А форма эта состояла из хамелеонного комбинезона, шлема и берцев. Откинутые прозрачные щитки шлемов козырьками нависали над лицами. Четвертый – высокий, но узкоплечий – был без шлема, и его длинные волосы никак не соответствовали армейским порядкам. Впрочем, и военную форму ему заменяло нечто облегающее, похожее то ли на спортивный костюм, то ли на облачение дайвера. Одежда же пятого состояла из чего-то вроде нагрудника и юбки до колен. Правда, обувью ему тоже служили берцы, а вот шлем заменяла маленькая круглая шапочка на обритой, вероятно, голове. Похоже, он был из автохтонов. Но все эти детали не имели сейчас для флоризейских танкистов ни малейшего значения. Главное – мужчины, несомненно, относились к повстанцам. Ни Дарий, ни Тангейзер не знали, попадал ли кто-нибудь из союзовцев в плен к сепаратистам, и вообще – существовало ли для восставших бгалийцев такое понятие, как «пленные союзовцы».

Это могло выясниться в самое ближайшее время…

– Не дергайся, – шепнул Силва подчиненному, когда повстанцы, держа оружие на изготовку, стали приближаться. – Мы без шансов.

– Слушаюсь… – прошипел Диони.

Прежде чем продолжить общение с союзовцами, повстанцы обыскали их, забрали коммы и обезопасили себя от возможных выходок танкистов. Выполняя распоряжение одного из одетых в комбезы – сипловатого, который представился как подкапитан Зарку, – длинноволосый инсургент снял с плеч рюкзак, явно не тактический, а гораздо меньше, и извлек оттуда рулон скотча. Танкистам приказали опустить руки и завести за спину. Клейкая лента надежно обхватила запястья Дария и Тангейзера, и сипловатый принялся задавать вполне ожидаемые вопросы насчет имен, специальностей, принадлежности к войсковым подразделениям и цели пребывания в данном месте. Врать или скрывать что-либо не имело смысла, и танкисты сказали все как есть. Да и трудно было бы убедить повстанцев в том, что они имеют дело с простыми туристами – личные армейские медальоны у Силвы и Диони тоже забрали и прочитали, что там написано.

– Значит, в боях в Адубе участие принимали, – угрюмо произнес Зарку.

– Выполняли приказ, – голос у Дария был ровным, хотя внутренности сжались в холодный комок. Все для него и Тангейзера могло закончиться очень быстро. Прямо здесь и прямо сейчас.

Глаза бгалийца недобро блеснули:

– А если хоть немного своей головой подумать, подкапитан? А? Вы что, решили, что снискаете нашу безграничную любовь, разрушая наши города и убивая нас? Убивая, подкапитан! Для чего предназначена армия? Для борьбы с внешними врагами. Внешними, подкапитан! – он словно подслушал недавние рассуждения Тангейзера. – А коли нет этих внешних врагов, так сиди и считай, сколько до отставки осталось. Кто тебя трогал, подкапитан? Что вы здесь творите?! Вы сестру мою убили! Сестру!