Твой демон зла. Ошибка - Сергей Волков Страница 12

– Хорошо, котенок, договорились. Что нового на работе?

– Да все нормально, по прежнему. Да, я же уже три дня хожу в «КИ-клуб».

– Куда? – удивленно переспросил я, с трудом припоминая, что Катя что-то такое говорила про эти «КИ-клубы».

– «Клуб интеллигенции». Ну, я тебе еще перед твои отъездом рассказывала. Ой, там так интересно…

– Да-а? – я постарался вложить в голос максимум сомнения: – И чем вы там, интересно знать, занимаетесь?

– Ой, да ну тебя. Я на третьем месяце, а ты все ревнуешь. Просто общаемся, разговариваем. Вот приедешь, я тебя обязательно свожу. Ну ладно, Сереженька, давай, а то у тебя там денежка набежит большая. Целую, жду, не дождусь.

– До скорого свидания, милая. Тоже целую.

– Ну пока.

– Пока.

Я положил трубку и усмехнулся – «КИ-клуб». Ишь ты, придумают же. Ладно, лишь бы Катьке было хорошо…

На следующий день, в воскресенье, был только один, но очень важный экзамен – «шмон». Всю нашу группу повезли в реально существующий, типичный, так сказать, филиал одного из коммерческих банков на Гороховой, закрытый по случаю выходного дня, и дали задание – за полчаса контрольного времени проверить зал заседаний, коридор и приемную на предмет «спецсредств», причем не количество, ни виды этих самых «средств» не назывались.

«Шмон» – это моя стихия. Вот нравится мне искать что-то, спрятанное, и все тут. И самое главное – находить получается, отменно получается, с высоким результатом. Нюх у меня на «закладки», как у таможенного спаниеля на контрабанду. Фрейд и Юнг, наверное, нашли бы какое-нибудь гнусное объяснение для этого, но я к психологам не обращался, и обращаться не собираюсь, Меньше знаешь о себе, любимом, – крепче спишь.

В общем, когда экзамен начался, группа, посовещавшись, отправила меня в свободный поиск, а остальные начали планомерную проверку ковров, радиаторов отопления, выключателей, горшков с цветами, телефонов, розеток, светильников, компьютеров, мебели, датчиков пожарной безопасности и прочих обычных и не очень мест, в которые «враги» заложили «спецсредства».

Народ расползся по банку, а я все стоял у входных дверей, соображая… Понятно было, что скрытые микрофоны, видеоглазки, звукозаписывающую аппаратуру, капсулы с отравляющими газами в коридоре устанавливать ни кто не будет – по коридору интересующий «террористов» объект проходит быстро, что там больно запишешь? Я прикинул расклад и прикуп, и сразу отправился в зал заседаний.

«Так. Круглый стол, десяток кресел, стол секретаря, компьютер, три телефона, кадки с растениями, сигнализация, деревянные панели на радиаторах, картины на стенах. Ничего сложного. Ну-с, начнем!», – скомандовал я сам себе и пошел по кругу под взглядами застывших у дверей членов приемной комиссии.

Без труда отыскал в цветочном горшке «жучок» звукозаписи, я снял еще пару с обратной стороны стульев, вынул из компьютерной «мышки» капсулу с отравляющи газом, срабатывающую от нажатия, а потом пришлось довольно долго повозиться, вытягивая из полой ножки тяжеленного стола двадцатипятисантиметровую «колбасу» пластиковой взрывчатки, снабженную взрывателем с таймером.

Время шло, голоса ребят из группы слышались уже из приемной, пора было сворачиваться и идти им на помощь – вдруг чего-то пропустили? Но меня не покидало чувство, что зал покидать рано – что-то тут было еще, причем такое, необычное…

«Здесь я смотрел. Здесь тоже. Это что за провод? А, сетевой, от компьютера. Это пожарная сигнализация, эту розетку я тоже уже смотрел… Ага, вот это уже интересно».

Круглое зеркало, висящее слева от двери, старинное, в дорогой бронзовой раме, заинтересовало меня… Да чего там – оно просто притягивало взгляд, словно за зеркальной поверхностью сидел гипнотизер.

Я, находясь в какой-то странной прострации, снял зеркало с могучего крюка, осмотрел внутреннюю строну, достал тонкий узкий универсальный нож из нарукавного чехла, поддел второе, внутреннее стекло…

– Воронцов, что вы там нашли? – раздался голос одного из инструкторов «Щита».

– Я, честно говоря, и сам не знаю. Как говориться, это мы не проходили… – наверное, мой голос прозвучал растерянно и даже где-то испугано, потому что приемная комиссия в полном составе поспешила в зал заседаний.

Этого мы и в самом деле не проходили. Зеркальная поверхность с обратной стороны оказалась идеально прозрачной, словно обычное стекло, а между нею и задним стеклом, в узком, двухмиллиметровом зазоре располагался круглый, необычайно плоский объектив размером с ладонь, соединенный проводами с элементом питания и черной, рубчатой, тоже очень плоской, коробочкой…

«Щитовцы» сгрудились вокруг необычайного устройства, переговариваясь вполголоса.

– Кто расставлял приманки? – спросил глава экзаменационной комиссии.

– Я, Лев Яковлевич. Но это не мое, – отозвался преподаватель по «шмону», растерянно разводя руками.

– Лев Яковлевич! Мне кажется, курсант Воронцов обнаружил видеокамеру, установленную тут теми, кто в действительности интересовался деятельностью этого банка… – подал голос эксперт по «спецсредствам», приглашенный для участия в работе экзаменационной комиссии из ФСБ.

– Это я понимаю, – несколько раздраженно ответил Лев Яковлевич: – Я не пойму другого – кто изготовил эту штуку? Я всю, можно сказать, жизнь занимаюсь разведкой, контрразведкой, «спецурой» разной, считал себя докой, а тут…

– Да бросьте вы, – махнул рукой «фээсбэшник», осторожно отсоединил проводки от объектива, кивнул на круглую черную, рубчатую блямбу рядом: – В сущности, ничего нового, просто качественно другой технологический уровень исполнения. Вот блок питания, вот – усилитель сигнала. Это, как вы уже поняли, видеоглаз с широким углом съемки. Приемник находиться где-то недалеко, например, на чердаке этого здания – я не думаю, чтобы у столь маленького передатчика хватило мощности транслировать сигнал на большие расстояния. Где представитель банка? Вы, да? Вызывайте начальника охраны – у вас большие проблемы.

– Да-а-а… – хмуро протянул Лев Яковлевич, проводил взглядом побледневшего работника банка, бегом умчавшегося звонить начальству, потом повернулся ко мне, остолбенело стоящему поодаль.

– Поздравляю вас, Сергей Степанович. Ваше умение, что называется, выше всяких похвал. Ну все, господа. По техническим причинам экзамен окончен, да, по сути, вы его сдали. Лялюшенко! Вы там, в коридоре, пропустили термодатчик под паркетиной, а у остальных, в операционном зале, и у вас здесь, Воронцов, все чисто…

Вечером, вернувшись в гостиницу, сидя в кресле перед телевизором, я размышлял над своей находкой во время экзамена. «Настоящий телохранитель должен интуитивно предчувствовать опасность и уметь от нее уклоняться. Высшая смелость телохранителя – увести, спрятать клиента, сохранив ему тем самым жизнь».

Я, конечно, еще не настоящий телохранитель, но отсутствием интуиции никогда не страдал, и сейчас эта самая интуиция подсказывала мне, что моя собственная судьба потихоньку соприкасается с судьбами многих других людей, и соприкосновение это опасно и для них, и для меня самого.