Великий перелом - Дмитрий Шидловский Страница 12

Вадим подумал, что Басов, пожалуй, единственный из них, кто по-настоящему умеет носить смокинг и смотрится в нем действительно элегантно.

— Где наши места? — поинтересовался Чигирев.

— Девятый ряд, двенадцатое, тринадцатое и четырнадцатое, — ответил Басов.

— Не близко? — спросил Чигирев.

— Здесь сцена никого не волнует, — усмехнулся Басов. — Здесь же ярмарка тщеславия. А в моем положении я просто не могу себе позволить сидеть в Мариинке дальше десятого ряда партера.

— Ах, Игорь Петрович! Добрый вечер. Какими судьбами в Петербурге?

Перед путешественниками возник невысокий лысоватый и полноватый генерал с аксельбантом и двумя звездами на погонах.

— Здравствуйте, Сергей Афанасьевич, — приветливо улыбнулся ему Басов. — Рад вас видеть. Только сегодня прибыл из Варшавы. Позвольте представить вам моих спутников: Крапивин Вадим Васильевич, Чигирев Сергей Станиславович.

— Честь имею представиться, — щелкнул каблуками генерал. — Генерал-лейтенант Покровский. Сергей Афанасьевич.

Отрекомендовавшись, он с явной опаской провел взглядом по мощной фигуре Крапивина и мельком скользнул глазами по Чигиреву.

— Так какое у вас ко мне дело, Сергей Афанасьевич? — осведомился Басов.

— Дело? — Генерал заметно смутился. — Разве я сказал — дело? Ах, ну да, правда, конечно, дело. Я вас, видите ли, и в Париже разыскивал, и в Берлине. А вы как нельзя кстати приехали в Петербург.

— Почту за честь оказаться полезным вам, — произнес Басов и добавил: — Прошу меня простить, господа.

Вместе с генералом они отошли к оркестровой яме и о чем-то оживленно говорили минут пять. Устав от ожидания, Крапивин как бы невзначай приблизился к разговаривающим и встал чуть поодаль. До его слуха донеслись слова генерала:

— Вот спасибо, голубчик. Вот выручили.

Басов остановился:

— Однако же услуга за услугу, ваше превосходительство. Мой старый друг, Вадим Васильевич, всю жизнь провел в путешествиях. Не так давно он вернулся с Аляски, где жил некоторое время. Годы странствий чрезвычайно утомили его, и теперь он мечтает прочно обосноваться на родине. Не могли бы вы посодействовать ему в получении чина и приличной должности?

— Я, право, не знаю. — Генерал был явно озадачен. — Я, вы же знаете, скорее по военной части… А если господин Крапивин не служил в регулярной армии…

— Однако он участвовал в англо-бурской войне и служил в армии Северо-Американских Соединенных Штатов, — заметил Басов.

— Ах, эти туземные войны, — всплеснул руками генерал. — Вы же понимаете, Игорь Петрович, воевать с индейцами — это одно, а служить в регулярной армии — совсем иное.

— Хотел бы заметить, что американская армия очень неплохо показала себя в войне с Испанией и Мексикой.

— Да помилуйте, Игорь Петрович, — недовольно выпятил губу генерал. — Можно ли сравнивать армии Нового Света с военной мощью европейских держав!

— Ваша правда, — сдался Басов. — Однако же я не знаю более меткого стрелка, чем господин Крапивин. Он в совершенстве владеет абсолютно всеми видами огнестрельного оружия.

— Это хорошо. Я слышал, что в Академию Генерального штаба требуется наставник стрелкового дела, — схватился за спасительную соломинку генерал. — Я похлопочу. Хотя отбор там невероятно строгий, бог знает чего требует от кандидатов комиссия! Боюсь, не оказались бы мои старания тщетными. Тогда самое большее, чего я смогу добиться, — это место наставника стрелкового дела в каком-нибудь из провинциальных пехотных училищ или даже кадетских корпусов.

— О, не сомневайтесь, перед меткостью моего друга не устоит ни одна комиссия, — заверил генерала Басов.

— Вот и превосходно, — промурлыкал тот. — Должность, однако же, штатная, требуется чин. Господин же Крапивин выслуги лет совершенно не имеет. Опасаюсь, что получить чин выше поручика будет решительно невозможно.

— Помилуйте, Сергей Афанасьевич, — обиженно произнес Басов, — как можно? Человек давно уж пятый десяток разменял, во многих битвах участвовал. Можно ли его на одну доску с молодежью?

— Но позвольте, Игорь Петрович. — На лице генерала появилось плаксивое выражение. — Выслуги-то совершено нет. Выше штабс-капитана решительно невозможно.

— Штабс-капитан — это еще куда ни шло, — снисходительно согласился Басов.

— Вот славно. — Генерал довольно потер ручки. — Пусть послезавтра в Военное министерство ко мне придет. Я протекцию исполню.

— Еще одна просьба, ваше превосходительство, — остановил Басов явно вознамерившегося улизнуть генерала. — У господина Чигирева есть пятнадцатилетний племянник Ян Гонсевский. Увы, в силу трагических обстоятельств юноша остался круглым сиротой. Нельзя ли устроить его в какое-либо из военных учебных заведений? Не обязательно в столице.

Генерала аж передернуло:

— Поляк? Католик?

— Да, сестра Сергея Станиславовича некогда вышла за поляка и приняла католичество, — пояснил Басов.

— Помилуйте, Игорь Петрович, решительно невозможно. И не просите, — замахал руками генерал.

— Ну, на нет и суда нет, — вздохнул Басов. — Не смею более вас задерживать, Сергей Афанасьевич. А чек пришлю завтра же, поутру.

— Буду вам премного благодарен, — просиял генерал.

Когда Сергей Афанасьевич скрылся в толпе, Басов подошел к Крапивину. Тут же рядом с ними оказался Чигирев.

— Ну вот, Вадим, тебе и зацепка. Завтра явишься к этому Покровскому в Военное министерство. Он составит тебе протекцию. Погоны наденешь, в систему войдешь, а дальше — все в твоих руках. Ты, Сергей, тоже не тушуйся. Завтра свожу тебя в салон к одной скучающей даме бальзаковского возраста. Наплетешь там публике историй про кровожадных африканцев и можешь считать, что обеспечил себе интерес полусвета. Сына твоего тоже пристроим. Военная карьера ему, как понимаешь, заказана. Но постараюсь оформить его во французскую гимназию.

— То, что ему погоны не светят, я даже рад, — проворчал Чигирев. — Чай, война на пороге. А вот почему именно французская гимназия, объясни мне, ради бога?

— Десять к одному, что твой Янек ни в русской, ни в немецкой не уживется. Горяч больно и рвется Польшу от оккупантов спасать. Да и католичество свое напоказ все время выставляет.

— Да, это неудачно вышло, что он поляком оказался, — вздохнул Чигирев.

— А я тебя предупреждал, — напомнил Басов, — Всех последствий своих поступков невозможно предвидеть. Поэтому чем меньше крайностей вначале, тем легче расхлебывать потом.