Белоснежка и семь апостолов - Всеволод Пименов Страница 12

— Опа, — только и сказал Артурчик.

— То-то и оно, что «опа», мистер Бэтмен. Я бы даже сказал — полная опа. У тебя три минуты, чтобы вернуть ей смысл жизни. Понял? Молодец. Да, Венди, у тебя не осталось какого-нибудь вчерашнего букета?

Вообще-то я не люблю цветы в букетах и всегда стараюсь от них после выступлений как можно быстрее избавляться (Отто, конечно, об этом знает), но иногда дарят что-нибудь исключительное, и тогда я их оставляю. Вчера вот я оставила себе одну нереальных размеров лиловую розу. Она вся была как из бархата, роскошная королевская роза. Я еще хотела подвесить ее головкой вниз и засушить на память.

— Осталась одна роза, — сказала я.

— Тащи.

Когда цветок был вручен Артурчику, Отто добавил:

— Держи, я в тебя верю. А ты, Владка, вызови Артема и обрисуй ситуацию как есть. Без лишних красок.

Парни исчезли, и мы остались вдвоем в нехорошей нервной тишине. Я видела, как Отто волнуется. Он даже закуривать не стал. Истинная правда, он переживал сейчас за эту незнакомую девчонку, как за собственную сестру или дочь. Я знаю. Отто всегда такой. Не умеет быть посторонним. Не умеет не замечать.

Кто из мудрецов сказал, что главного глазами не увидишь, и зорко одно лишь сердце? Кажется, Экзюпери. Это он про Отто сказал. У Отто самое зоркое и самое большое сердце.

Отшумели аплодисменты Питу, и Артем вышел объявить номер Артурчика. На миг стало совсем тихо. А потом Димка завел песню со старой пластинки «Питер Пэн и Венди», мелодичную и безумно трогательную.

Где-то среди небывалых широт,

Сказочный остров, как детство, живет.

Остров полета волшебной мечты,

Остров, куда улетаешь и ты,

Куда и ты улетаешь…

Артурчик был неподражаем. Безо всяких слов, без предупреждения он подошел к девушке, властно протянул руку, и, как в трансе, та шагнула ему навстречу; глаза у нее сделались влажными и доверчивыми. Артурчик вложил в ее пальцы розу и вывел в самый центр арены (зрители помоложе, как по команде, принялись шептаться и показывать на них пальцами). А пара меж тем начала кружиться в вальсе — сначала неуверенно и скованно — раз-два-три, раз-два-три, — потом все свободнее, а потом на последних словах куплета я услышала мысленную команду Влада — начали! — и танцоры оторвались от земли. Артурчик вел девушку, а мы — поддерживали.

Зрители так шумно втянули в легкие воздух, как будто у всей деревни разом случился внезапный приступ удушья.

Кажется, даже на расстоянии, даже сквозь музыку было слышно, как заходится ее сердце.

Только бы не спалила никого от восторга…

Зазвучал второй куплет:

«Рыжее солнце горит в небесах,

мчатся пираты на всех парусах…»

Пара понеслась по кругу, а их причудливо изогнутая тень заскользила по задранным вверх лицам зрителей, по ошалелым глазам, по разинутым ртам — никому уже и в голову не приходило искать веревки. Разверзнись сейчас небеса и появись над нами ангелы с трубами — спорю, даже это не вызвало бы на лицах большего изумления.

Песня подошла к концу. Артурчик опустил свою даму на землю и поцеловал ей руку. Зрители медлили хлопать. Мучительно тянулись вязкие секунды. А потом — враз — звонко и азартно забили в ладоши дети. Взрослые тоже очнулись и, словно спохватившись, захлопали.

Дальше ждать было нечего. Снова выскочил Артем, выразил благодарность отважной девушке и элегантно поаплодировал удаляющейся паре (Артурчик уже осторожно вел ее под локоток за кемпер). Следующим должен был выступать Чжао с номером «Чудеса тибетских лам».

Невидимые зрителям, мы с Отто выскочили навстречу Артурчику. И вовремя — девчонке стало дурно, Отто констатировал обморок; пришлось внести ее в кемпер и уложить на моей постели.

— Как ты? — шепотом спросила я Артурчика, пока Влад искал в аптечке нашатырь.

— Переволновался, блин, думал— рухну к чертям. Представляешь, она за все время не моргнула ни разу. Ни разу!.. Она и в обморок с открытыми глазами стала падать… Блин, — Он перевел дыхание и вытер лоб. Я только сейчас заметила, что длинная челка его сделалась за эти три минуты мокрой и прилипла к коже тонкими черными шнурками.

— Розу где-то выронили… — вдруг сказал он. — Пойти, что ли, подобрать?..

— Сиди, Бэтмен. — Я удержала его за руку. — Может, тебе тоже нашатырю дать?

— Н-нет, — пробормотал он неуверенно.

Девчонка открыла глаза. Сейчас спросит: «Где я?»

Она поджала ноги и попыталась сесть.

— Со мной все в порядке. — Она шмыгнула носом и поправила очки. — Я вас напугала, да? Извините…

— Ничего-ничего, — заулыбалась я и бодро соврала: — После этого многие в обморок падают. Правда, Артурчик? Ты держалась молодцом. Влад, не ищи нашатырь.

— А я и не ищу, — буркнул он.

— Может, минералки? — предложил Отто.

— Давай и мне заодно, — сказал Артурчик.

Девушка и впрямь была страшненькая. Но хорошая стрижка и правильная оправа сделали бы свое дело, это точно. Еще бы избавиться от этого уродливого выцветшего платья и надеть что-нибудь яркое — и получилась бы из гадкого утенка если не прекрасная лебедушка белая, то вполне милая уточка.

— Как тебя зовут? — спросила я.

— Ася.

— Вот что, Ася. Ты посиди пока тут, успокойся. Если хочешь, посмотри представление, во-он из того окошка все видно. Только пока никуда не выходи, ладно? Вот твоя минералка.

Артем на арене объявлял мой выход…

Артем

— А у нас на подходе очередное чудо, дамы и господа! И какое чудо. Вы уже видели, как подлинный волшебник может вдохнуть жизнь в деревянную куклу, воспарить к небесам и породить пламя. А теперь прошу любить и жаловать! Звезда цирковых подмостков Европы! Великолепная и неподражаемая Белоснежка! И ее коронный номер! Такого вы еще точно не видели!..

Я еще много чего такого говорил, чтобы дать время Артурчику с Питом расставить на нашей импровизированной арене кукольную мебель и другие декорации. Зрители затихли в ожидании.

Ага, кажется, готово. Я махнул Димке — начинай.

В общих чертах наш центральный номер выглядит так.

Под музыку из диснеевской «Белоснежки» кошки вышагивают на арену, причем стройно так, в ногу, по-армейски. На каждой костюм гнома из мультфильма. В свое время на эти костюмчики пришлось потратить приличную сумму и немало нервных клеток. Девчонки в ателье, где мы заказывали кошачье обмундирование, долго смеялись и крутили пальцем у виска, глядя нам вслед. Видимо, решили, что мы с Венди — парочка дуркующих миллионеров, деньги девать нам некуда, вот и бесимся с жиру, кошкам наряды шьем. Никак не хотели верить, что мы бедные артисты бродячего цирка. И правильно делали: мы артисты, конечно, но никак не бедные, хотя и прибедняемся.