Черный призрак - Владимир Лосев Страница 12

В городах другое дело, там никто друг друга не знает, не любит и не уважает, поэтому зло быстро распространяется от безнаказанности.

А в такой деревне могут избавиться от любого. Тайга большая, примет тебя, как родного, только обратно уже не вернешься — съедят тебя, если не звери, так насекомые и черви, и тело никто не найдет: трава поднимется и закроет кости.

Да и искать никто не будет: место глухое, один милиционер на десяток вот таких поселений раз в год приедет, и то только для того, чтобы акты о смерти написать…

Вторая избушка мне больше понравилась. Правда, маленькая, три на три, место внутри только для небольшого тамбура, полатей да печки. В нее, правда, тоже можно было не заглядывать, и она оказалась закрыта на деревянный кол. Но я зашел на всякий случай, а вдруг ночевать придется? Место заранее искать надо, уж слишком быстро темнеет.

Я пошел дальше, чувствуя, как начинает от страха колотиться сердце. Не нравилось мне это место, ох, как не нравилось. Точно отсюда одному не выбраться…

Сделав еще пару шагов, охнул от неожиданности. Сначала даже глазам своим не поверил.

У третьей избушки сидел мужик и курил самокрутку. Думаю, меня давно заметил, но не окликнул. Только когда подошел ближе, лениво спросил:

— Кого-то ищешь, человек хороший?

— Ищу. — Я подошел и сел рядом на теплое крыльцо, доски к вечеру прогрелись от косых лучей солнца. И что-то мне так хорошо стало, даже жить захотелось. Наверно, тело отходило от пережитого страха. Сбросил рюкзак, который хоть и весил немного, а все равно с непривычки плечи натер, вдохнул глубоко чистый, пахнущий травами, лесом и рекой воздух.

Внутри словно что-то стало отмякать, тревога ушла, растворилась в надвигающемся сумраке. Ничего не могло со мной случиться здесь, в этой тишине и покое. Даже говорить не хотелось, но ответил:

— Сказали мне, что в этой деревне ждет меня Сергей Сергеевич, это не вы случайно?

— Может, и я. — Мужичок пыхнул самокруткой. — Курите? У меня самосад хороший, сам в лесу выращиваю, он от этого становится пряным и злым, у непривычного человека из глаз слезу вышибает. Поэтому не всем предлагаю, только смелым и не очень умным.

— Спасибо за предложение и сомнительный комплимент, но не курю, бросил, два месяца уже табачный дым в себя не вдыхаю.

— И как ощущения?

— Плохо! Иногда волком хочется выть. А когда чужой дым вдохну, так внутри все переворачивается.

— Понятно, в этом могу помочь, травки дам лесной попить, легче станет, а то, что бросили курить, юноша, без всякого сомнения, очень хорошо. Значит, сила воли есть. Получается, и с умом нет большого напряжения, а это в сегодняшние дни большая редкость. Все спешат поймать птицу удачи за хвост, а ловят в основном ее помет. — Мужик с кряхтением встал.

Я попробовал рассмотреть его, хоть в темноте трудно что-либо разобрать. На ногах вроде и сапоги кирзовые, это понятно, без них в деревне никак, на плечах ватник, тоже обычная деревенская одежка, но не летом, а под ним пестрая чистая рубашка. Рост не меньше моего, может, даже больше на пару сантиметров. — Ну что, пошли?

— Куда?

— В избу. Время позднее, ночь на дворе. Спать надо ложиться. В лес сейчас не пойдешь, не видно ничего, сучком глаз выткнешь или ногу сломаешь в овраге или лощине. Здесь их много, чащобы дикие, для ходьбы не приспособленные. Все дела на завтра, конечно, если они у нас с вами, молодой человек, есть.

Я даже в темноте ощутил на себе цепкий, колючий, непростой взгляд. Меня осматривали, изучали за внешним проявлением дружелюбия.

Тайга. Здесь каждому человеку рады, но и о тебе узнают быстро. Если что-то не понравится, то отправят подальше в лес, а там природа сама с тобой разберется. Считается, что чистый сердцем человек дорогу к людям найдет, и зверь дикий его не тронет, а кто с темной душой, тот обратно не воротится, сгинет.

Просто так грех на себя никто не возьмет. Для того чтобы убить кого-то, нужны серьезные основания. Да и незачем, тайга сама обо всех позаботится. Своего рода чистилище. Так дед мне рассказывал, он из Сибири, откуда-то из этих мест.

Легче всего избавиться от неугодного человека, просто направив его в такое место, откуда ему самостоятельно не выбраться. Болот в тайге хватает, даже следов не останется, тело исчезнет в трясине. В кино смотреть забавно, как кто-то ворочается в черной или зеленой жиже, а выбраться не может, даже кажется смешным и глупым. Вроде как плыви или вылезай, неглубоко же — а на самом деле выбраться из трясины без чужой помощи невозможно.

Мне это известно, попадал в болото один раз еще мальчишкой, до сих пор помню ощущение своей беспомощности — что ни делаешь, а только хуже становится, болото тянет к себе вниз, тянет, а зацепиться не за что.

От этих мыслей я как-то стал жестче, собраннее — понемногу городская мечтательность из меня стала уходить, сменяясь трезвым практицизмом. Действительно, умереть в таких местах легко, а выжить трудно. Да и человеческой жизни цена здесь совсем иная, чего не понимают городские люди. Тут ты никому не нужен, искать никто не станет, а свою полезность для других сначала доказать требуется…

Избушка оказалась небольшой, внутри места еще меньше, чем снаружи…

Маленький дощатый столик, прилепившийся у окна, там же печка-буржуйка с железной трубой, выходящей через прорезанное в стене специально для нее отверстие.

Сейчас она топилась: на железном листе, закрывающем сверху, стоял закопченный алюминиевый чайник и фыркал, позвякивая крышкой.

Воздух спертый, как всегда бывает в небольших непроветриваемых помещениях, дух дыма и смолистых дров, еще каких-то сгнивших тряпок — такие запахи обычно витают в брошенных домах.

Эти избушки живут своей жизнью: некоторые быстро разваливаются, другие, наоборот, приобретают дополнительную прочность и стоят века.

В городах все неживое: дома, улицы, залитые асфальтом, мебель и та из пластика. А здесь все сделано из того, что под рукой: камень, дерево, мох, — и имеет свой запах и свою энергетику.

Я прижался к бревенчатой стене, из которой неровными пучками торчала серая пакля, пропуская Сергея Сергеевича.

Изба показалась мне странной, никогда до этого ничего подобного не видал, даже не слышал о том, что кто-то так строит.

Две широкие скамьи в два яруса. Ощущение такое, словно попал в купе вагона. Пригляделся. Очень похоже. Тут и хозяин подтвердил:

— Специально устроил все так, как в вагоне. Нравится? Меня из-за нее Проводником все стали звать.

— Так вас из-за этой избы прозвали? А не потому, что дорогу на таежный кордон знаете?

— И за это тоже, — кивнул Сергей Сергеевич, зажигая что-то вроде свечки. На заводское производство это не походило, похоже, этот человек сам их сделал, взяв пчелиный воск. Запах, когда свечка разгорелась, поплыл по избушке и в самом деле медовый. Мне очень понравилось. Словно ладан курящийся. — Народ у нас темный, внешние отличия быстро замечает, а внутренние качества, присущие только одному, не видит. Чаю не желаете, юноша?