Псы войны - Антон Первушин Страница 12

– Отличное начало, господин генерал. Считайте, что мы договорились.

– Спасибо, – скромно сказал Керро. – Итак, мы рассчитываем на вашу помощь в игре против российских спецслужб. Но обмен информацией и совместное планирование операций ещё не всё, что нам потребуется. Мы просим обеспечить своевременное реагирование американских политиков и западных СМИ на происходящие события. Это очень важно для нас, ведь российские спецслужбы сделают всё, чтобы выставить Биармию гнездом террористов, которые якобы угрожают национальной безопасности России.

– Это очень непросто, – сказал Чавез. – До одиннадцатого сентября позапрошлого года мы легко организовали бы кампанию поддержки, но теперь, когда российский президент неоднократно заявлял о своей поддержке глобальной антитеррористической операции США, это очень непросто. Наши политики будут ждать реальных действий российской армии, направленных на подавление волеизъявления народа Биармии. Проще говоря, если завтра в Биармию введут войска, то послезавтра соберётся Совет безопасности ООН, который осудит агрессию. Но это означает и падение Бруммана. Разве ваши вооружённые силы способны оказать сопротивление в том же духе, как это делают чеченские сепаратисты?

– Вот мы и перешли ко второму вопросу, – сказал Керро. – Помимо политической поддержки, нам нужна военная…

– Об этом не может быть речи! – решительно заявил Кларк, который закончил переговоры по мобильному телефону и возвратился на своё место. – В настоящий момент Россия является нашим партнёром, и мы не станем портить с ней отношения даже ради вас.

– Мы не просим прямого военного вмешательства, – заверил Керро. – Но вот если бы вы прислали группу военных советников, которые помогли бы нам сформировать нашу армию по американскому образцу…

– Мы очень сожалеем, господин генерал, но это не в нашей компетенции. Подобная акция может быть осуществлена только в случае прямой угрозы свободе и жизни американских граждан, находящихся на территории Биармии.

– Но действия российских спецслужб могут создать такую опасную ситуацию, при которой никто из жителей Биармии не будет застрахован от того, чтобы не стать жертвой произвола или насилия.

– Но ведь пока не создали, – с намёком подчеркнул Кларк. – Отложим разговор о военной помощи до тех пор, пока не будет представлено доказательств злонамеренности ФСБ или российской армии. Мы очень благодарны вам за освобождение Миллера, однако существуют правила…

– Я понял вас, – медленно произнёс Керро. – Что ж, так тому и быть…

При этом он посмотрел на Марка Айле, и тому очень не понравился взгляд нового шефа.

2.

В своё время тридцатидвухлетний Дэвид Хольц, штатный корреспондент информационной компании «Си-Эн-Эн», выбрал Россию из других стран мира, потому что верил: именно здесь в ближайшее время произойдут события, которые изменят ход человеческой истории, именно на этих бескрайних просторах произойдёт столкновение цивилизаций – и Хольц хотел при этом присутствовать. Наверное, ему не следовало ходить на лекции Збигнева Бжезинского, который часто увлекался и выдавал свои стратегические прожекты за реальную перспективу.

Разочарование наступило очень быстро. Дэвид прибыл в Санкт-Петербург зимой 99-го года и застал самое настоящее «сонное царство». Россия пережила сильнейший шок, вызванный дефолтом, и ещё не совсем оправилась от него, пребывая в своеобразном посттравматическом состоянии. Казалось, и сами люди испытывают вялость и оцепенение, не могут поверить, что всё это произошло здесь и сейчас, а не в далёкой «банановой» республике, где, как известно, день не в день без кризиса и революции. Но самое ужасное заключалось в том, что, судя по всему, никто ничего не собирался менять. Старый и больной Ельцин остался в кресле президента. ФСБ и генералы молча стерпели очередное урезание бюджета и сокращение аппарата. Народ почему-то на улицы не повалил и баррикады строить не стал. Даже самая пострадавшая часть российского общества – бизнесмены и менеджеры средней руки – никак не продемонстрировали своего недовольства властью. Перемен не было, а ведь любые перемены – питательный бульон для новостей. И Хольцу грозило остаться без этого питательного бульона.

Но делать нечего – он заключил пятилетний контракт, и теперь поворачивать назад, требовать, чтобы его отправили в другую страну или хотя бы в другой город, было поздно. Он набрался терпения и включился в работу представительства со свойственной ему энергией.

Какие-то события в России всё же происходили, в Кремль пришёл новый президент, взорвались дома в Москве, разгорелась война в Чечне, затонула атомная субмарина, но Хольца, обосновавшегося в Петербурге, все эти события совершенно не касались. Бывшая столица Российской империи оставалась на периферии современных политических событий и борьбы с мировым терроризмом. А очередной скандал в Законодательном собрании, связанный с расхищением бюджетных средств кем-то из депутатов, вряд ли мог заинтересовать американского зрителя. Даже звание «криминальной столицы» Санкт-Петербург никак не оправдывал, и Хольц быстро понял, что эту характеристику городу дали местные коллеги, которые, как выражаются сами русские, «ради красного словца не пожалеют и отца». Если уж кого и приходилось по-настоящему опасаться в северной Пальмире, так это как раз правоохранительных органов – они умудрялись всегда появляться именно там, где в них менее всего нуждались, и тут же наводили «порядок».

Несмотря на отсутствие острых новостей, молодой тележурналист трудился во всю, подготовив более сорока репортажей с мест событий и написав около сотни статей для изданий, сотрудничающих с «Си-Эн-Эн». Он надеялся, что его рвение заметят, но из всех представленных материалов в эфир прошёл только тридцатисекундный репортаж об акции «Гринпис» на мусоросжигательном заводе, да ещё опубликовалась и многократно перепечатывалась серия статей о полулегальной сети магазинов, торгующих пиратскими дисками с музыкой, видео и программным обеспечением. Последнее, кстати, способствовало не столько введению экономических санкций, сколько своеобразной рекламе Санкт-Петербурга как города «свободного распространения информации», в результате чего появилась особая форма туризма – поездки за контрафакционной продукцией.

Всё это не внушало оптимизма. Карьеру на подобном материале не сделаешь, а уж о Пулицеровской премии – высшей награде для любого журналиста – и мечтать не приходилось.

Дэвид Хольц очень рассчитывал на близящееся трёхсотлетие Санкт-Петербурга. Это событие обещало вылиться в празднования, сопоставимые по масштабности и технической оснащённости с Олимпийскими играми. Однако в самый неподходящий момент, в начале мая, руководство представительства «Си-Эн-Эн» вдруг решило удовлетворить многочисленные просьбы Хольца о переводе в другой город и выписало ему командировку в какое-то захолустье – в провинциальный городок Алонец, расположенный к северу от Петербурга.

На резонный вопрос Хольца, чего делать в этом самом Алонце, если в Питере готовятся важные мероприятия с участием политической и деловой элиты мира, директор представительства непреклонно ответил, что по его сведениям «в Алонце будет интересно», но оператора почему-то не дал, сославшись на занятость группы.