Дарвиния - Роберт Чарльз Уилсон Страница 12

– Эти паразиты живут в земле, – пояснил бригадир. – Огонь выкуривает их. И тогда лучше не оказываться у них на пути.

Гилфорд увидел, что в обугленной земле за цепочкой рабочих началось какое-то шевеление. Пенечники, насколько он помнил, представляли собой земляных насекомых размером с крупного жука, обитавших большими колониями в корнях старых минаретных деревьев. Для случайных прохожих опасности они не представляли, но если их раздразнить, могли напасть. И были чрезвычайно ядовитыми.

На этой поляне, судя по движению, располагался десяток немаленьких гнезд.

Земля вспучилась буграми, насекомые разом вырвались наружу и хлынули в тлеющие промежутки между кострами, точно переливчатая черная нефть. Этот живой поток, состоявший из отдельных роев, бурлил, вихрился и растекался во всех направлениях.

Колотильщики принялись что было сил лупить по земле дубинами. Они били слаженно, поднимая тучи пыли и пепла и крича как сумасшедшие. Бригадир стиснул локоть Гилфорда.

– Не дергайся! – прокричал он. – Тут ты в безопасности. Они набросились бы на нас, если бы могли, но сейчас их главная забота – спасти от огня личинок.

Колотильщики в высоких сапогах продолжали дубасить по земле, пока пенечники не обратили на них внимания. Рои завихрились вокруг костров, точно живые циклоны, сбиваясь все плотнее и плотнее, пока их масса не покрыла всю землю так, что не осталось ни единого просвета. И вот, спасаясь от поднятого колотильщиками шума, жуки дружно хлынули в сторону леса, подобно воде, которую спустили из пруда.

– Бездомный рой долго не протянет. Это легкая добыча для змей, шмыгунов и дубоястребов, для всех, кому не вредит жучиный яд. Мы через день-другой будем ворошить костры. Приходи сюда спустя недельку, ты эту поляну не узнаешь.

Работа продолжалась до тех пор, пока не скрылись последние насекомые. Усталые, но довольные колотильщики, опершись на свои дубины, тяжело дышали. Пенечники оставили в дымном воздухе запах, отдающий то ли плесенью, то ли аммиаком. Гилфорд утер нос тыльной стороной кисти и обнаружил, что его лицо покрыто копотью.

– Когда в следующий раз решишь прогуляться за город, одевайся как следует. Тут тебе не Нью-Йорк.

Гилфорд слабо улыбнулся:

– Да я уже и сам понял.

– Надолго в наши края?

– На несколько месяцев. С заездом на континент.

– На континент! Да там нет ничего, кроме леса и чокнутых американцев, ты уж меня прости.

– Я с экспедицией.

– Ну, надеюсь, ты не собираешься разгуливать в этих ботиночках. Тамошняя живность тебя сожрет и косточек не оставит.

– Постараюсь не разгуливать, – сказал Гилфорд.

Он был очень рад вернуться в дом Пирсов, вымыться и провести вечер при свете масляных ламп. После обильного ужина Каролина с Алисой скрылись в кухне, Лили отправили спать, а Джеред достал с полки пухлый, в добротном кожаном переплете атлас Европы 1910 года – Старой Европы эпохи властителей и наций. Как же быстро они потеряли смысл, за каких-то восемь лет, – все эти государства, разбросанные по планете будто по прихоти обезумевшего Бога. Из-за этих линий развязывались войны. А теперь они не более чем геометрия, мозаика чьих-то устремлений.

– Все не так уж сильно изменилось, как может показаться, – проговорил Джеред. – Преданность былой родине в людях убить нелегко. Ты же слышал про партизан.

Партизанами называли националистов – головорезов, приплывших из колоний, чтобы предъявить права на территории, которые они по-прежнему считали немецкими, испанскими или французскими. Большинство из них без следа исчезали в лесах Дарвинии, впав в первобытное состояние или став жертвой дикой природы. Другие сбивались в банды и нападали на переселенцев, которых считали захватчиками. Партизаны определенно представляли собой угрозу: разбой, поощряемый различными европейскими нациями в изгнании, серьезно осложнял снабжение поселений. Но партизанам, как и остальным переселенцам, еще только предстояло проникнуть во внутренние районы континента, где пока не было никаких дорог.

– Возможно, это не так, – сказал Джеред. – Партизаны хорошо вооружены, во всяком случае некоторые, и доходили слухи о нападениях на черных углекопов в Сааре. И американцев они не любят.

Гилфорда это не напугало. Группа Доннегана столкнулась лишь с несколькими оборванными партизанами, жившими, точно дикари, на равнинах Аквитании. Экспедиция Финча должна была высадиться в дельте Рейна, занятой американцами, и отправиться вверх по течению реки, мимо Рейнфельдена, попытавшись добраться до Боденского озера. Планировалось затем обследовать Альпы в поисках перевала в тех местах, где некогда пролегали древние римские дороги.

– Амбициозный план, – ровным тоном прокомментировал Джеред.

– У нас есть все необходимое.

– Но вы же не можете предусмотреть любые опасности.

– В том-то и дело. Люди веками переходили через Альпы. Летом это не такое уж и сложное путешествие. Но то были другие Альпы. Кто знает, что могло измениться. Именно это мы и намерены выяснить.

– Вас только пятнадцать.

– Мы поднимемся как можно дальше по течению Рейна на пароходе. А дальше на плоскодонках – где вплавь, где волоком.

– Вам понадобится проводник, знающий континент. Насколько его вообще можно знать.

– В Джефферсонвилле-на-Рейне есть трапперы и следопыты. Люди, живущие там почти с самого Чуда.

– Каролина сказала, ты фотограф.

– Верно.

– Впервые в экспедиции?

– На континент – да, но в прошлом году я был с Уолкоттом на реке Галлатин. Я не новичок.

– Тебе Лиам помог получить это место?

– Да.

– Наверняка он считал, что поступает правильно. Но его от опасностей защищает Атлантика. И его деньги. Думаю, он слабо представляет себе, куда тебя отправил. Здесь, на континенте, обстановка сильно накалена. Ну да, я знаю доктрину Уилсона: Европа – территория, открытая для реколонизации, добро пожаловать всем желающим. Идея сама по себе благородная, но все-таки я рад, что Англия смогла добиться для себя особых условий. Нам пришлось пустить ко дну сколько-то французских и немецких канонерок, прежде чем их тупоголовые правительства пошли на уступки. И тем не менее… – Он принялся набивать трубку. – Ты едешь в опасные края.

– Я не боюсь континента.

– Ты нужен Каролине. И Лили. Заботиться в первую очередь о себе и своей семье – это не трусость. – Джеред подался вперед. – Вы можете жить здесь, сколько хотите. Я готов написать Лиаму и все объяснить. Подумай об этом, Гилфорд. – Пирс понизил голос. – Я не хочу, чтобы моя племянница осталась вдовой.

Из кухни вышла Каролина. Ее роскошные волосы растрепались, выражение лица было серьезным. Она посмотрела на Гилфорда и принялась зажигать газовые рожки. Вскоре комнату залил яркий свет.