Подземный мир Лайама - Алексей Сысоев Страница 12

— Кто эти двое и зачем ты их потащил с собой? Они же совсем дети.

— Мы всего на год его младше, ты! — возмущенно воскликнула Мирика.

— Да он и сам не очень походит на известного в городе кладоискателя. Если бы я не послушал, как он говорит, то принял бы за школьника. Но вы-то совсем юны. Где ты их взял, Лайам?

— Они моя семья, Каниг. Я без них жить не могу, так уж вышло.

— Что, без обоих сразу? — хохотнул офицер, весело поглядывая на ребят. — Мне показалось, тебе нравится рыженькая.

Лайам мрачно усмехнулся:

— О нет, Каниг, та, что предназначена мне судьбой, имеет синие глаза и волосы, и она не здесь.

— А?

— Смотрите на дорогу, офицер, если нас прибьет здесь какая-нибудь тварь, мэр потом с вас спросит.

— Что, обиделся, что ли? Я пытаюсь познакомиться, понять, что за люди в моем… В нашем отряде, и что от них ждать в случае опасности.

— В случае опасности эти двое будут визжать и разбегаться, — хихикнул впереди Мол. — Вот чего от них стоит ожидать.

— Так кто вы, ребятки? Где работаете? Вы точно закончили школу?

— Да, древние тебя побери! — воскликнула Мирика.

— И кем работаешь, девочка?

— Я… ну… кхм…

— Она воспитатель в детском саду, — сказал Шами.

— Что? — офицер чуть не запнулся.

— Ну, вот совсем не стоит всем и каждому об этом рассказывать, Шами! — прошипела Мирика.

— А что? Тебе же нравится эта работа, что тут такого стыдного? Ты учишь детей.

— Но этим не занимаются искатели приключений! Вот в чем дело, Шами!

— Но ты же не искатель приключений, — не понял Шами.

Мирика тяжело вздохнула.

— Очевидно, она мечтает им быть, — сказал Каниг с усмешкой. — А ты, видимо, нет?

— Я? Нет, конечно, — ответил Шами.

— А ты где работаешь? Сортируешь мягкие игрушки? — офицер позволил себе легкую улыбку.

— Я работаю на тракторе.

— Фермер? — уточнил полицейский.

— Он не фермер. Он самоотверженный мечтатель, который однажды всех чем-нибудь удивит, если будет побольше верить в себя, — сообщил Лайам.

Шами поспешил сказать:

— Я не фермер. Я просто закончил курсы управления трактором и помогаю Финчу. Он возделывает поля по найму. Иногда работы много, а он уже стар. Я подменяю его за рулем.

— Трактором умеешь управлять? Сложная техника, — похвалил Каниг и улыбнулся искренней хорошей улыбкой.

И вдруг все услышали, как будто шорох за каменными стенами коридора чуть впереди. Он был тих, но достаточно явственен даже пробиваясь сквозь звуки множества ступающих ног.

Мол, Буб и Каниг замерли, Лайам с друзьями тоже, а идущие следом наткнулись на них, не понимая, что за столпотворение.

— Ну-ка, тихо всем, — скомандовал Лайам.

Шорох повторился, будто прокатившись снизу вверх, пробежался по потолку и медленно удалился.

— Призраки, — выдохнул Буб.

— Харви, — брякнул Каниг.

— Черные копатели, — прошептал Шами.

Лайам недовольно проворчал:

— Что ж, склоняюсь к этому варианту, ибо два первых совершенно нелепы. Особенно про Харви.

— Ну… я сказал не подумав, — пробормотал Каниг. — Здесь кто-то есть.

— Скорее что-то, — пробурчал Лайам.

— А почему мы впереди? У нас только дубины, пусть полицейский идет! — засомневался вдруг Мол.

— Вы что оба струсили?

— Нет, но…

— Вот и помалкивайте и смотрите в оба. Против спятивших роботов дубины эффективней автомата. По крайней мере, когда не знаешь, в какую точку ему стрелять, критические детали у них не всегда в голове, — проговорил Лайам.

— У меня особые пули, — напомнил Каниг.

Лайам его проигнорировал:

— По-моему, я уже вижу голубое зарево, там, вдалеке за поворотом. Вы готовы к появлению призраков? Потому что мы их встретим с большой долей вероятности.

— Ты что, шутишь, чертов придурок? — зашипел Мол.

— Нет, я просто вас предупреждаю.

За поворотом туннеля голубой свет заливал все вокруг. Вот он вход в Комплекс-4. Все было так, как видел Лайам на фотографиях. Стальные пилоны обрамляли освещенное люминесцентным свечением крыльцо с распахнутыми дверями. Земля, казалось, всосала в себя этот островок упорядоченного мира, который когда-то существовал. И, как ни странно, существует до сих пор, питаясь неведомой энергией. Это крыльцо косо торчало, сомкнутое земляными губами тоннеля. Так его и откопали около ста лет назад, найдя случайно при геологических исследованиях. А когда нашли, то поразились. Это было не просто хранилище, а что-то вроде исследовательской лаборатории с жилым боксом.

Вторая Катастрофа, как определили ученые, произошла что-то около тысячи лет назад. Несмотря на такую бездну времени, постройки древних, что находят в скалах и ходах, поначалу встречали удивленных исследователей абсолютной нетронутостью. Помещения чисты, мебель и убранство целы и оставлены так, как будто создатели еще вчера ходили по этим комнатам. Обычно горел свет, работали машины, механизмы, компьютеры и прочая техника. Все целое, без признаков беспорядка или разрушений. Такое, как будто хозяева просто исчезли в один день прямо в разгар своих будней. Исчезли навсегда.

Но, они не исчезли, их замуфицировавшиеся и высохшие трупы сидели в креслах, за столами, лежали на полу. Некоторые сжимали кружки, или были застигнуты во время работы, занятия спортом, любовью и прочими повседневными вещами. Что-то убило всех в одно мгновение.

Почему трупы выглядели старыми, а интерьеры нет — долгое время совершенно не могли понять, пока не была выдвинута теория, что все эти постройки накрывало какое-то поле вневременья. И внутри этого поля, все, что не было живым, сохранилось таким, как было в момент катастрофы, а вот любая органика умирала и высыхала. Некоторые эксперты заключили, что остатки живых тканей выглядят так, как будто им десятки тысяч лет. Получалось, все люди, животные и растения, которые оказались в момент возникновения поля вневременья, не застыли во времени, как техника и предметы интерьера, а наоборот, попали в условия, когда время для них потекло с очень большой скоростью. Эти люди умерли от старости в одном мгновение, не успев этого даже осознать и допить свой кофе.

Однако сейчас для человека не представляло никакой опасности войти в сооружение, накрытое таким остановившимся временем, он даже ничего не чувствовал. Но купол как будто лопался, поле исчезало, и все внутри становилось подвержено времени. С годами расконсервированные сооружения заволакивали растения, заселяли животные, там могло что-нибудь ломаться или обрушиться.