Шторм света - Кэт Розенфилд Страница 12

ВЕСНА ПОДХОДИТ К КОНЦУ, и день выдался чудесный: ярко светит солнце, по-летнему жарко. По западной стороне Уокер-Роу ездят туда-сюда на своих велосипедах Шон и Джером Коулманы, ставят велики «на попа» – кто дольше удержит равновесие, стоя на одном заднем колесе. Каждый раз, доезжая до конца улицы, мальчишки останавливаются напротив дома 32, обшарпанного кирпичного здания с желтой дверью на парадном крыльце.

– Попробуй постучать, – предлагает Джером.

– Ни за что, – говорит Шон.

– Да ладно. Он ведь все равно не откроет.

– Ах так? Тогда стучи.

Тот мальчик, что повыше, недовольно кривится:

– Не-а. Ни за что.

Так и не достигнув согласия, мальчишки таращатся на дом, а тот словно глядит на них в ответ. Возможно, он действительно на них смотрит. Занавески на окнах всегда задернуты, но ребята знают: обитатель дома внутри.

Все знают, что он там.

Паренек с YouTube, в которого ударила молния на озере, вернулся домой… другим.

* * *

Кэмерону нет дела до мальчишек снаружи. Он знает, что они там: один пониже, со старым айподом в кармане, другой повыше – этот любит сидеть на крыльце своего дома, расположенного через два дома от дома Кэмерона, и играть в детскую карманную видеоигру. Но присутствие этих мальчишек для Кэмерона не более чем фоновый шум, настолько слабый, что его легко игнорировать. Именно поэтому он предпочитает сидеть в подвале, где нет никаких звуков, кроме гудения его жестких дисков, и где нет света, кроме свечения компьютерных экранов. Если сконцентрироваться, Кэмерон может притвориться, будто внешнего мира вообще не существует, а сам он сидит в центре маленькой вселенной, окруженной бетонными стенами, ширина, длина и высота которой всего-навсего три с половиной метра.

Раздается приглушенный голос его матери:

– Кэмерон? Золотце?

У него за спиной приоткрывается дверь на верхней площадке лестницы, и в комнате становится чуточку светлее: из темноты проступают очертания системных блоков компьютеров и стол, на котором лежат остатки навигационного визора и «Стедикама». Как и сам Кэмерон, его вещи пережили кораблекрушение, но оказались серьезно повреждены. И уже никогда не будут прежними.

За спиной раздается неуверенное шарканье. Мать раздумывает, спускаться или нет. Она надеется, что этого делать не придется. Каждый раз, приближаясь к Кэмерону, она приносит с собой целый воз эмоций: вину, тревогу, жалость и страх, такие сильные и тяжелые, что они грозят обрушиться на Кэмерона и задушить. Шорох перемещается в центр дверного проема. Теперь голос матери четче, но мягче.

– Кэмерон? Я сварила суп. Я сейчас ухожу на работу, так что просто… словом… можешь подогреть суп, если захочешь поесть.

Кэмерон чувствует, как взгляд матери сверлит его затылок, но не двигается. Снова раздается шарканье. «Прошу, уходи», – думает он. Мать со вздохом уходит. Дверь закрывается, комната вновь погружается в темноту, и Кэмерон снова остается один.

Он ерзает, зарывается глубже в продавленный диван и смотрит, как вновь загораются экраны. На каждом идет компьютерная игра, три разных персонажа стреляют во все, что движется, прорываясь вперед по трем разным местностям. Глаза Кэмерона стекленеют: он концентрируется, позволяя цветам и текстурам обволакивать его, и посылает волны кодов на виртуальные поля сражений. Он будет сидеть тут часами никем не потревоженный, пробивая себе путь через виртуальные королевства, подобно богу. Здесь он контролирует все и вся. Здесь он может бегать, летать, сносить любые преграды и врагов так легко, словно смахивает пушинку. И здесь никто не таращится на его шрамы, не спрашивает про тот несчастный случай: сетевые игроки даже не знают его имя, им известны лишь его непревзойденные навыки. Он называет себя Воскрешенный Лорд.

Вот что больше всего нравится Кэмерону в играх: здесь Кэмерона Акерсона не существует.

* * *

И все бы хорошо, когда бы не было так грустно. В день, когда Кэмерон отправился на озеро Эри, ему хотелось лишь одного: чтобы мир узнал его имя. Теперь все его знают, а его настолько тошнит от себя самого, что он лучше умрет, чем запишет еще хоть одно видео. Последний ролик, который он загрузил на YouTube, набрал уже почти два миллиона просмотров. Каждый день он получает множество комментариев с просьбами выложить в Сеть еще что-нибудь. Арчер Филипс забрасывает его электронными письмами, предлагает сотрудничать и совместно организовывать розыгрыши. От такого признания прежний Кэмерон лопнул бы от ликования, но теперь эти письма всего лишь еще одно напоминание о том, что прежний Кэмерон исчез навсегда.

Видео, в котором его ударяет молния, разлетелось по Интернету мгновенно: к тому времени как Кэмерон очнулся в больнице, сюжет уже попал в новости по всему миру, а список подписчиков на его интернет-канале побил все рекорды. С десяток знаменитостей отправили ему сообщения, желая скорейшего выздоровления, а одна из «Настоящих домохозяек» – он не помнил, какая именно, – организовала в Интернете сбор средств, чтобы оплатить его медицинские счета и заменить разрушенную «Солнечную рыбу», хотя в конечном счете лодка была ему больше не нужна. Кэмерон и подумать не мог, что его мать окажется такой сообразительной и предприимчивой, когда дело дойдет до общения с прессой: в результате нелегких переговоров эксклюзивные права на первое и единственное интервью, посвященное несчастному случаю, были оценены в шестизначную сумму. Кэмерон дал интервью, лежа на больничной койке, и на тот момент был так накачан обезболивающими, что не помнил ни слова из того, что тогда наговорил.

Теперь все это его не волнует. Он даже не посмотрел интервью. Он больше не хочет популярности, не хочет вести прямую трансляцию в Твиттере со своего выпускного, хоть ему и предлагали по три тысячи долларов за один пост. Не хочет устраивать вечеринку для одноклассников, которые почти не разговаривали с ним долгих четыре года, зато теперь в один голос заявляли, что они его лучшие друзья. Он не хочет делать селфи или обмениваться телефонными номерами со случайными девчонками, которые видели, как он едва не утонул, и не важно, сколько раз Жако повторял, что пятнадцать минут славы быстро пройдут, так что Кэмерону следует пользоваться вниманием поклонниц, пока те вьются вокруг, в надежде привлечь его внимание. Кэмерона тошнит от вида собственного дурацкого лица на экране – или где бы то ни было еще.