Однажды на краю времени - Майкл Суэнвик Страница 118

К тому времени когда Энни вышла из магазинчика с проигрывателем и стопкой дисков, он уже загрузил канистры в машину и залил масло. Механик топал вслед за Энни, подсчитывая сумму в маленьком блокноте. Когда он озвучил ее, она просто сказала:

– Отошлите счет моему мужу, – и забралась в кабину.

Вежливо поклонившись, механик развернулся и исчез в магазинчике.

– Что, есть еще сомнения? – холодно поинтересовалась Энни.

Ворон выругался. В свое время ему доводилось убивать людей, чем он нисколько не гордился. И то не были убийства в привычном смысле. Он опустил спинку сиденья, чтобы добраться до тайника. Здесь хранились все его пожитки, которых скопилось совсем немного, учитывая, какая суровая у него была жизнь. Запасная одежда. Корзинка с разными безделушками, попадавшимися по пути. Оружие.

Они проехали сорок миль, а Энни все еще негодовала. Вдруг она развернулась и ткнула Ворона в бок кулаком. Сильно. Для женщины у нее был хороший удар. Держа руль одной рукой, он слегка развернулся и попытался перехватить ее руки широкой ладонью. Она продолжала молотить его по груди и по лицу, пока ему не удалось стиснуть оба ее запястья.

– Ну, в чем дело? – сердито спросил он.

– Тебе нужно было убить его!

– Детка, три горсти золотых самородков. Я добыл их на Юконе своими собственными руками. За такую награду кто угодно будет держать рот на замке.

– Господь милосердный! Только не человек Эрика. Этот подонок отправился к телефону, не успели мы скрыться из виду.

– Ты не знаешь людишек подобного сорта, как знаю их я… – начал Ворон.

Именно этого – как он понял в тот же миг, когда слова сорвались с языка, – не стоило говорить Энни. Губы ее сжались в узкую полоску, взгляд сделался жестким. Слова ее были горькими и обжигающими. Не успел он этого осознать, как они уже орали друг на друга.

В итоге ему ничего не оставалось, как развернуться, остановить грузовик и разрешить проблему тут же, на переднем сиденье.

Потом она поставила диск, который ей нравился: старинные баллады и прочая ерунда, – и слушала его снова и снова. Одна баллада каждый раз заставляла ее улыбаться ему зазывно и страстно.

И леди спустилась в замковый двор,

Прикрыв платье простым плащом.

Услышал слуга, как стукнул затвор:

«Нашу леди увел цыганский вор!»

Если честно, музыка была не совсем в его вкусе. Но такую музыку любили там, откуда пришла Энни. Его музыки она не выносила. Говорила, это просто шум. Но когда Ворон чувствовал на себе эту улыбку и этот взгляд, они были лучше, чем три ночи в Тихуане с любой другой женщиной. В общем, он не видел причины как-то возмущаться.

Руль снова начало подклинивать. Ворон высматривал подходящее место, чтобы сделать привал и залить масла, когда Энни вдруг задрожала и выпрямилась. Она смотрела куда-то вдаль, за вечные горы.

– Что случилось? – спросил он.

– У меня предчувствие.

– Какое? – Ему не нравились ее предчувствия. Они постоянно сбывались.

– Какое-то. Вон там. – Она подняла руку и показала.

Над горами поднялись два «Василиска».

– Черт!

Он прибавил газу.

– Держись крепче, детка. Мы почти приехали. Думаю, мы сможем оторваться.

Они съехали с эстакады, и рулевая колонка стонала и завывала, словно баньши. Ворону пришлось налегать на руль всем телом, чтобы повернуть. Нажав на тормоз, он ощутил вокруг землю, где не было времени.

И выехал в Рим.

Только что они были на съезде с шоссе в окружении безжизненных гор. А в следующий миг уже проталкивались по узким, запруженным народом улицам: сплошные телеги, запряженные осликами, и пешеходы, облаченные в тоги.

Ворон остановил машину и вылез, чтобы подлить масла.

Грузовик перекрыл почти всю улицу. В их сторону летели ругань и плевки разозленных римлян. Однако никто вроде бы не видел ничего странного в появлении машины с двигателем внутреннего сгорания. Все принимали это как должное.

Поразительно, как оси времени защищают себя от хронологических ошибок, попросту игнорируя их. Один физик-теоретик, с которым Ворон подружился в Вавилоне, называл это «повышенной сохранностью». Вы можете притащить печатный станок в Древний Египет – и через полгода его выбросят и забудут. Можете расстрелять Карла Великого из автомата еще в колыбели, а через год все, кто это видел, будут вспоминать, как его закололи кинжалом. А еще через сто лет все подробности его жизни как императора будут внесены в хроники, задокументированы, вплоть до маразма и смерти, и войдут в легенды.

Ворон не особенно понимал все это, но тот физик говорил: «Плюнь» – и отправлялся на поиски своей прапра– и еще пятьсот раз прапрабабушки – с серебром в кармане и безумным блеском в глазах. Просто все обстояло так, как обстояло.

Не прошло и часа, как они были у Колизея, где их отправили в обход, к задней двери для торговцев.

– Аве, – сказал Ворон стражнику у двери. – Я хочу поговорить с одним из ваших… Слушай, Энни, как называется по-латыни тот, кто сражается со зверями?

– Бестиарий.

– Да, точно. Его зовут Карпофорус.

Карпофорус при виде новых питомцев пришел в восторг. Он с нетерпением наблюдал, как грузовик подъезжает задним ходом к клетке. Два бойца с острогами открыли двери кузова и шарахнулись назад, когда из машины выскочили одиннадцать чудовищ. Сплошные когти и клыки и умопомрачительное проворство. Один зверь остался лежать мертвым на полу кузова. Не так уж плохо для столь долгого путешествия.

– Что это за существа? – спросил завороженный Карпофорус.

– Дейнонихи [33].

– Какие жуткие когти. Да, то, что нужно. – Он сунул руку между прутьями клетки и тут же отскочил, засмеявшись, когда два стремительных молодых хищника кинулись к нему. – И какие проворные! Да, Маркус будет рад!

– Я тоже рад, что тебе понравилось. Послушай, у нас возникла небольшая проблема с рулевой колонкой.

– Вниз по пандусу. Смотрите на таблички. Скажете Фламме, что от меня. – Он снова развернулся к дейнонихам и задумчиво произнес: – Интересно, победят они гопломаха? Или, может быть, димахера?

Ворон знал эти слова: первый – воин, который сражается в доспехах, а второй – с двумя мечами.

– Лошади пришлись бы кстати, – вставил один из бойцов. – Если выпустишь андабата, он сможет поразить их сверху.

Карпофорус помотал головой.

– Понял! Те северные берсеркеры, которых я приберегал для особого случая, – куда уж особеннее?

Под Колизеем располагался настоящий лабиринт. Здесь, внизу, было все: мастерские, бордели, тренировочные залы, даже гараж. Стоило назвать имя Карпофоруса – и механик отложил все свои дела, чтобы заняться их грузовиком. Они сидели на трибунах, жевали латук и смотрели, как упражняются гладиаторы. Через час подошел раб и сообщил, что все готово.