Флибустьер времени. "Сарынь на кичку!" - Анатолий Спесивцев Страница 11

«Мало того, что захлёбываюсь в проблемах с внедрением новых технологий, так собственный организм свои трудности преподносит! Связываться с очередной весёлой вдовушкой неохота, судя по всему, в подобный разряд попадали женщины сходного типа. Жениться на полковничьей дочке лет пятнадцати, пусть семнадцати, тоже не тянет. Ничего хорошего из этого не выйдет, и к гадалке не ходи. Возвращаться к юношескому онанизму… как-то несолидно. Человек, вознамерившийся изменить историю, и дрочка возле окна на проходящую мимо пышечку… не совместимо это. А организм своего требует, и дальше будет только хуже. Как известно, то, чем не пользуются, начинает отмирать. Чёрт! Спрашивается, где взять умную, привлекательную женщину такому… сомнительному мужику, как я? Учитывая, что на знакомства с «честной вдовой», тем более ухаживания за ней, у меня времени нет. Совсем нет. С чёртовыми пороховщиками, не вспоминая уже о Срачкоробе, за день так наобщаешься, что на таскание по улице для знакомств сил нет. А по вечерам ещё и с Васюринским надо разные сведения из моей головы вытягивать. О! Его и спрошу, может, подскажет что».

Позавтракав, слава богу, варениками, а не саломатью, Аркадий отправился к местным специалистам по производству пороха. Новая ракета упорно не желала лететь в том направлении, куда её посылали. О конкретной точечной цели и речи не шло, но хотя бы в конкретный городской квартал ракета попадать должна была, иначе грош цена многим задумкам на осень.

Анисим Гусак (было у него во внешности и повадках что-то от этой птицы), увидев попаданца, скривился. Считавшийся, вероятно заслуженно, лучшим на Дону мастером по производству пороха, он Аркадия явно успел невзлюбить, если не возненавидеть. Всегда порох от Гусака считался лучшим, а тут приходит какой-то неизвестный ранее колдун и начинает критиканствовать. «Почему ингредиенты пороха не взвешиваются с точностью до грана?» «Отчего не проверяется каждый раз качество селитры?»

– Да потому! – отвечал Гусак на эти и подобные вопросы. – И без непрерывных мерений и взвешиваний мой порох получше турецкого и не хуже русского или польского. Я и на глазок могу определить, сколько и чего нужно в порох класть. И никто мне в этом не указ!

Аркадий связывал свои ракетные проблемы не в последнюю очередь с неоднородным составом пороха и неравномерностью добавок замедлителя. Увидев кислую мину на физиономии Гусака, попаданец осознал, что, ко всему прочему, ему придётся делать ещё и порох. Поняв безнадёжность выяснения отношений с таким товарищем, решил сэкономить время и силы. Развернулся молча и пошёл прочь от мастерской пороховщиков. Размышляя, что надо бы сманить к себе одного из подмастерьев – необходимость ремесленных навыков при производстве любого продукта никто не отменял. Изобретать каждый раз велосипед – удовольствие очень сомнительное. Особенно если из-за мелкой неточности можно взлететь к небесам. Ненадолго, правда, и в таком виде…

Направил же свои стопы попаданец к видневшемуся невдалеке ветряку, первенцу зарождавшейся на Дону промышленности. В сараюшке возле ветряка были установлены первые здесь станки, сверлильный и два токарных. Чего стоило их соорудить, это особая песня, категорически не рекомендуемая к исполнению в присутствии Аркадия и Васюринского.

Станки, естественно – ветра-то не было, – стояли, а нарождавшийся пролетариат чесал языки. По уму, надо было ставить водяную мельницу, однако в местном, плоском мире для подобного фокуса необходимо иметь куда более качественные знания. У Аркадия их не было, и выловленные с помощью Васюринского обрывочные сведения инженерного образования заменить не могли.

«Эх, Коваленку бы сюда… – в который раз помечтал Аркадий, весьма впечатлённый достижениями сиды из «Кембрийского периода» в раннем Средневековье. – Уж он-то быстро наладил бы здесь производство. И тачанок бы наделали, на страх врагам, со скорозарядными картечницами».

Отсутствие приличного транспорта сильно напрягало попаданца, а езда на местных телегах и арбах, если они не передвигались с воловьей скоростью, приводила в отчаяние. Ну плохо переносил его тощий зад тряску на ухабах! Он и без Васюринского вспомнил рисунок верёвочной рессоры, однако, подумав немного, производство такого необходимого ему чуда отложил. И предложения попроще наталкивались у него на мощнейшие преграды, возиться с привередливым в эксплуатации механизмом ему было, откровенно говоря, страшновато. И влом. Вот и сейчас он перемещался пешком. Залазить на лошадь, чтоб проехать километр-другой, ему не хотелось, хотя ноги у него поджили полностью. Воспоминания о ранах мешали восприятию казацкого отношения к верховой езде.

Посидев, поболтав с полчаса с ребятами, все – сплошь молодёжь, но ветра и начала работы так и не дождавшись, Аркадий пошёл из зародыша промышленности прочь. Очень надеясь, что сооружаемые на реках и ручьях в нескольких местах Дона и Запорожья мастерские будут работать куда стабильней и эффективней.

«Налаженное серийное производство в ежедневном пригляде попаданца нуждаться не будет», – считал он.

На пути в химическую лабораторию решил отдохнуть. Несмотря на ещё раннее время, почувствовал лёгкую усталость. Туда километр, сюда – парочка, вот и набежал приличный по длине пройденный путь. Сбросил жупан на землю, который нёс, накинув на плечо, и уселся на него. Местной привычки таскать целую кучу одёжек в жару не понимал и следовать ей отказывался. При общей вольности нравов на такое поведение смотрели безразлично.

Спокойно послушать пение птиц не удалось. Зачесались правый бок и живот. Снял рубаху и, обнаружив на коже несколько красных точек, запаниковал.

«Неужели опять проклятые вошки? Господи, только не это!»

Недавно подхватив у кого-то вшей, несколько ночей не мог толком спать. Чесался. Ох и помучился Аркадий, выводя их. Два раза пришлось всю свою одежду вываривать.

Тщательно исследовав снятую рубаху и распущенные шаровары – снимать их на виду постеснялся, – успокоился. Яичек на одежде не было, следовательно, укусили его либо маленькие комары, либо блохи, на людях не поселяющиеся.

«Воистину, люди, позволяющие собственной жабе влиять на поступки, достойны наказания! Ведь предлагал же Иван купить характерницкое средство от насекомых. Так пожлобился, денег, которые тогда были, пожалел. Показалось очень уж дорого. А вонять, как тухлая селёдка, сам не захотел, дешёвое казацкое средство «изысканному» нюху не подходит. В результате: деньги всё равно пропали, пропиты беспощадно, что, учитывая среду обитания, совсем не удивительно, а насекомые издеваются над колдуном-недоучкой как хотят. Главный вывод: тратить деньги сразу по поступлении, но на дело. От пьянок только голова по утрам раскалывается, и Иван снять боль не может, потому как сам в это время таким же похмельем мается».

Подойдя к лаборатории, удивился царившей в ней тишине. Молодёжь, ему помогавшая, к молчанию склонна не была, ребята болтали и шутили практически непрерывно. Встревожившись, зашёл в сарайчик, вместилище научной мысли в нарождавшейся державе, обнаружил там трезвого и мрачного Срачкороба. Постоянные работники этого опасного заведения от знаменитого проказника старались держаться подальше и отвечали ему с предельной вежливостью. Какие неприятные случаи происходили с разозлившими его людьми, все были наслышаны. Более чем. Можно сказать, что друг Аркадия уже прочно вошёл в местный фольклор. Нарываться на подобные сюрпризы самим парням не хотелось. Даже юркий и суетливый Дзыга, обычно громкоголосый и шумный, сегодня прилагал старания остаться незамеченным.