Безопасный уровень - Константин Зубов Страница 11

Ира загружала посудомоечную машину, когда на кухню зашла Софья. У них завязалась вялая беседа. Не особо вслушиваясь, я просматривал на браслете ближайшие планы. Нашел!

— Малыш, ты просила завтра перед работой к своей новой подруге зайти, как там ее…

— Да? Ах, ну да… Виктория. Спасибо, милый, уже не актуально. Мы закончили наш маленький проектик.

— Правда? Расскажешь теперь, что это было?

— Какой ты нетерпеливый.

Лицо вроде доброжелательное, но от взгляда, которым она уже не первый раз за сегодня меня окинула, мне поплохело.

— Сюрприз! Через недельку все узнаешь!

— Как скажешь! — я поднялся и потянулся. — Пойду, подышу свежим воздухом пару минут.

Стараясь вести себя непринужденно, я прошел в прихожую. Свежий воздух, конечно, хорошо, но главной целью был подвал.

Все больше деталей указывало на то, что моя жена в курсе того, что происходит. За ужином, ковыряя вилкой румяную грудку, я лихорадочно искал выход. Мысли порой заворачивали в такие дебри, что казалось, будто они вовсе и не в моей голове родились. После короткого мозгового штурма я решил обыскать дом и начать с заднего двора и подвала. Больно часто супруга пропадала где-то там.

Дверь, еще не запертая на ночь, тихо открылась, и я вышел на улицу. Непредсказуемая ноябрьская погода вновь выкинула фокус: небо расчистилось, и на него высыпали многочисленные звезды. Вспомнилось, как в первые годы брака, после того как Софья засыпала, мы с Ирой часто выходили во двор, выключали освещающий лужайку фонарь, ложились в гамак и подолгу на них смотрели.

Я любил свою жену и планировал сделать все, чтобы ей помочь, в какую бы передрягу она ни влипла.

Пришлось обойти дом по большому кругу, чтобы не пройти мимо окна кухни. Тут было почти темно, свет от фонаря еле добивал. М-да, осмотр двора придется отложить на другой раз, зато в подвале можно зажечь лампу.

Вот и вход. Лестница уходила во тьму. Передо мной висел светильник, но включать его я побоялся: супруга могла увидеть через окно. Придерживаясь рукой за стенку, я медленно нащупывая каждую из ступенек, стал спускаться. В тишине раздавался лишь скрип досок и мое дыхание.

Привыкшие к темноте глаза уже различали очертания двери, когда проем, через который только что светили звезды, заслонила чья-то тень.

— Ты куда, милый? — спросила Ира.

Загорелась лампа, я зажмурился.

— И почему в темноте?

— Да хотел дрель найти, коллега просил, — выдал я заранее приготовленную на крайний случай ложь. Глаза слезились. Яркий шар затмевал все вокруг.

— А про свет… забыл.

— Бедненький, — я услышал шаги, супруга спускалась. — Попросил бы меня, тем более, что в холодильнике кончился горох, и я все равно в подвал собиралась.

Беги! — отчетливо раздалось в голове. Спорить было бессмысленно, но и послушаться я не мог, хотя бы потому, что единственный путь отступления был перекрыт. Ира остановилась на ступеньку выше, и я почувствовал ее дыхание.

— Переутомился ты у меня сегодня, — она коснулась губами моей щеки, — надо больше отдыхать, иди в кроватку, а я скоро присоединюсь и сниму все твои стрессы.

Ее рука прошла по моему животу и спустилась ниже.

Я выдохнул и осознал, что действительно очень хочу лечь, закрыть глаза и забыть этот день. Будь что будет, не убьет же она меня, в конце концов. Моя ладонь легла на щеку супруги, а губы коснулись губ.

— Да, малыш, буду тебя ждать!

Стационарная камера № 145061 продолжает запись.

Место действия: дом семьи Фроловых.

Мужчина и женщина в постели, он лежит на ней, его лица не видно. Женщина стонет, смотрит в окно и улыбается.

Камера поворачивается к окну.

Изменение режима: запись для кабельного канала включена.

В объектив попадает еще один мужчина, он стоит у дома и смотрит в глаза женщине. Датчики фиксируют одновременно гнев и возбуждение. В руке мужчина сжимает пистолет.

Я стою на коленях над изувеченным женским телом и плачу. Плачу оттого, что только что лишился смысла жизни, потерял свою любовь. Я сжимаю ладонями щеки женщины, немного приподнимаю ее голову, наши лбы соприкасаются. Слезы капают ей на лицо. Это моя жена, но это не Ира… Я осознаю огромную глубину своих чувств к умершей, но вижу ее впервые…

В уши ворвался грохот включившегося потолка. Я не стал откладывать неизбежное и улыбнулся в камеру. Два балла. Странно, что не один. Всю ночь мне снилась какая-то дичь, но сон про мертвую женщину до сих пор стоял перед глазами. Я вскочил с кровати и приступил к зарядке. Подсознание подсказывало все новые упражнения, и тело, пусть и с трудом, справлялось.

Пока Ира дома, о том, чтобы тайно пробраться куда-либо, можно забыть. Повезло, что я еще несколько дней назад случайно увидел на экране ее браслета запланированную сегодня на 15:00 встречу с Александром, парикмахером. Как минимум два часа дома будет только дочь, которая вряд ли выйдет из своей комнаты. Лучшего времени для обследования (обыска) не найти.

На утро тоже имелся план. Вчера Ира отменила мой визит к Виктории, очевидно, что на ее решение повлияли расспросы за ужином. Меня же теперь очень интересовала неизвестная часть жизни супруги, в том числе, придет ли кто-то другой к Виктории сегодня.

Реклама стихла, но я выкроил еще несколько минут, чтобы закончить упражнения. Затем быстрые утренние процедуры (пять очков), и я вошел на кухню. Все как обычно: Ира хлопочет у плиты, а недовольная Софья за столом что-то лениво ковыряет в тарелке.

— Всем привет! — я чмокнул в щеку обернувшуюся жену и подсел к дочери. Она уже бросила не вдохновивший ее завтрак и интенсивно с кем-то переписывалась.

— Подружка или друг? — спросил я.

— Тебе-то что? — сначала она даже не подняла головы, лишь отклонила экран браслета так, чтобы я ничего не увидел, но затем носик ее вздернулся, и, глядя мне в глаза, она резко спросила:

— А если это мой друг старшеклассник — гонщик и хулиган, ниже третьего уровня не опускающийся? Ты запретишь мне с ним общаться?

— Софья! — строго посмотрела на нее Ира.

— Что Софья!? — сегодня дочь не собиралась избегать конфликта, ее щеки покраснели.

— Софья! Мы с папой желаем тебе только добра…

— Да хватит уже! — ее глаза, засверкали от гнева. — Неужели вы не понимаете, что позорите меня!? Все смеются…

— Они не твои родители и не отвечают за тебя, — не удержался я и тут же пожалел, увидев, что теперь глаза Софьи наполняются слезами. — Мы просто хотим…

— А меня вы спросили? Чего я хочу?

Она вскочила и вцепилась руками в стол, переводя взгляд с Иры на меня и обратно и из последних сил сдерживаясь, чтобы не заплакать. Она знала ответ на этот вопрос и, не давая нам возможности в очередной раз его озвучить, немного сменила тему: