Чистилище. Том 1-2 - Алексей Губарев Страница 11

«Целостность искры Творца (данный ресурс не возможно восполнить) — 99.1 единица.»

«Если причиной твоей смерти становится Reus, искра творца может разрушаться быстрее в 2,5 раза. Избегай конфликтов с другими Reus, чтобы сохранить целостность искры Творца.»

«Innocens N 13, ты уничтожил: Одну Старшую адскую гончую. Шесть низших жрунов-падальщиков. Двух Средних адских гончих. Получено — 15 осколков души: 5 (конфигурация «Стайный охотник»). 6 (конфигурация «Ускоренный метаболизм»). 4 (конфигурация «Острый нюх»)

Формирование первой сферы души — 23/50 (предположительная конфигурация «Вожак стаи»).

Первая сфера души — важный момент в очищении от скверны. Она укажет сильные и слабые стороны твоего характера, позволит выбрать правильный путь развития.

Формирование Ядра души — 23/5000.

Innocens N 13, твоя «Чистота души» составляет 95 %.

Innocens N 13, ты создал оружие: «Молот мясника». Прогресс оружия: 1/10 осколков души (конфигурация неизвестна). Для привязки оружия к душе установите минимум 5 осколков души и напоите «Молот мясника» своей кровью.»

— Ворон, зачем он это сделал? — спросил я, пробежав глазами все сообщения.

«Чтобы такие идиоты, как ты, в следующий раз знали — в Чистилище ни у кого ничего нельзя брать. Никому нельзя доверять.»

Последние слова ворон словно вбивал в мою голову. Вот же вредный пернатый! Хотя он прав — зачем я налегал на чай совершенно незнакомого человека? Да к тому же расслабился, словно нахожусь не хрен пойми где, а из дома на вечернюю прогулку вышел.

— Вокруг и внутри казармы сейчас пару десятков гончих, — сообщил я, — нас сразу съедят, едва появимся возле источника.

«Не съедят. Что-то отпугивает тварей в момент появления грешника. Иначе они бы днями и ночами сидели возле ручья, в ожидании добычи.»

Перед глазами вспыхнула привычная надпись:

innocens N 13, удаление из безопасной зоны произойдет принудительно через: 10. 9. 8…»

В этот раз место выхода оказалось в десятке метров от ручья, прямо за штабелем стройматериалов. Ворон тут же, взяв короткий разбег, взмыл вверх, на разведку. Я же, не мешкая, полез на стопку с брёвнами, надеясь, что меня не услышат. Там и укрыться можно, и отбиваться будет легче.

Птиц вернулся минут через десять, тщательно разведав ближайшие окрестности. Приземлившись в метре от меня, он сообщил:

«Чёрный не кинул нас, а преподал урок. Причём хороший урок, даже я кое-что понял об этом мире. Пошли в казарму, а то наш гость не прибрался за собой. Да не бойся ты, в округе ни одной живой твари.»

На расстоянии трёх метров от входа в казарму лежало первое тело Старшей гончей. Вернее, куски тела, изрубленного чем-то бритвенно острым. На входе валялись ещё две туши — определил по количеству голов.

В общей сложности Чёрный убил трёх Старших, пять Средних и дюжину Младших гончих. Средние и младшие твари были просто заколоты, без превращения тел в нарубленный фарш. Две зверюги, сброшенные мной со стены, так и валялись в одной из комнат, вместе с разбросанными осколками костей. Моё тело сожрали начисто.

А ещё Чёрный оставил послание. На стене, внутри несостоявшегося убежища, чем-то острым была высечена надпись:

«Никому никогда не доверяй!»

На месте, где располагалась точка восклицательного знака, в щель между блоков был воткнут мой нож. Правда, я узнал его лишь благодаря рукояти, на которой висела моя сумка. Маленький сапожный косяк преобразился в полноценный свинорез, с длинной лезвия сантиметров в двадцать.

Ворон, приземлившись ко мне на плечо, внимательно осмотрел клинок своим кровавым глазом и сделал вывод:

«Знатно гость твоё шило усилил. Не иначе, как сферу осколками заполнил. Наконец-то у одного криворукого ущлёпка появилось нормальное оружие.»

Взявшись за рукоять ножа, я почувствовал, как ладони коснулся жар, скрытый в лезвии. Не осознавая, что делаю, я перевернул клинок обратным хватом, и с силой вонзил остриё в бревно, прислоненное к стене. Увы, ничего необычного, что я ожидал увидеть, не случилось.

Молотот я обнаружил там, где оставил — в дальнем левом углу убежища. А ведь после пробуждения его там не было!

«Хватит в игрушки играться, салага. Пора готовить тёплый приём ночным гостям!»

И мы приготовили. Вернее я, ворон только указывал, что мне делать, и периодически проводил разведку ближайшей местности. Потрудились на славу, я под конец не чувствовал ни рук, ни ног, а спина ныла, прося пощады.

Взобравшись на стену по одному из трёх подъемов, я с удовлетворением осмотрел проделанную работу. Похоже, ночь будет весёлой.

«Ложись спать, жертва регулярного недоедания. До темноты ещё пару часов, позже я могу пропустить какую-нибудь тварь, так что восстанавливай силы.»

Не обращая внимания на очередное оскорбление, я прошел по краю внешней стены и спустился в угловую комнату. Увы, удобства по прежнему отсутствовали, поэтому лёг прямо у стены, прогретой дневной жарой, подложил руки под голову и тут же уснул.

«Вставай, боец, зима пришла!»

— Сука! — я зашарил по земле руками, в поисках чего-нибудь тяжёлого. — Да что ж ты за человек такой, а?

«Не ори, взобраться на стену не успеешь! Тоже мне, нашёл человека…»

Остатки сна, скованность мышц после пробуждения, злость на птица — всё словно ветром сдуло. Резко вскочил на ноги и, пошатнувшись, облокотился на стену, чтоб не упасть. Так, раз не подгоняет, значит опасность далеко, можно не спешить. А то рухну спросонья со стены, вот потеха будет для пернатого…

Поднялся и быстро раскидал лестницу, состоявшую из четырёх брёвен, каждое толщиной в двенадцать-пятнадцать сантиметров. Не будь бревна высушенными, я бы их и волоком не утащил, а так вполне справился.

«Стая ящеров приближается со стороны нашего первого оазиса, метров семьсот до них, так что тебя уже увидели. Правее от гадов на пять часов движутся два броненосца. Идут медленно, но скорее всего услышат шум, который здесь скоро начнётся, и подтянутся. С ними мы вряд ли справимся, разве что заманим внутрь и перекроем выходы.»

— Сколько ящеров? — уточнил я, поднимая со стены молот. Клинок был на поясе в неказистых ножнах, сделанных из двух деревяшек и куска шкуры, снятого с ноги средней гончей. Для молота на поясе тоже была сделана петля, но таскать эту тяжесть, при каждом шаге больно ударяющую по ноге — спасибо, не надо!