Восход Андромеды - Асмунд Торм Страница 102

Разговор офицеров прервал выстрел самоходного орудия. С полусекундной задержкой пророкотала очередь ДШК. Рыкнув дизелем, бээмпэшка откатилась с вершины пологого холма, развернулась и спряталась в капонир.

— Старшина попал в немца, — подвёл итог двум часам противостояния с очередным немецким снайпером сержант Мирзоев. — Сейчас немцы миномётный налёт устроят.

— Всем в укрытия! Никому не высовываться! — под одобрительный взгляд старших офицеров скомандовал Смирнов. — Товарищ подполковник, товарищ старший лейтенант, вам тоже надо в укрытие!

— Пойдёмте под башню танка, Степан Фёдорович, — предложил ротный. — Нам там никакие мины не страшны. Юра, пойдём с нами, нечего в окопе торчать.

Едва офицеры скрылись в отрытой под лежащей на земле перевёрнутой башней немецкого танка щели, вершина холма покрылась кустами миномётных разрывов. Пятиминутный обстрел окончательно привёл в негодность сооружённое бойцами чучело наблюдателя и исковеркал старую стереотрубу.

— Вот шайтан! Не буду ещё одну приманку мастерить! — сплюнул в сердцах сержант Рахимов. — Нет больше лишней плащ-палатки и старой формы!

— И слава богу, Гурбон, — заметил пробегавший мимо по траншее старшина Сидорчук. — Мы же плащ-палатки и форму погибших использовали. Ничего, что-нибудь придумаем.

После слов старшины бойцы роты вспомнили события последних дней. Потеряв в первый день наступления более роты танков, немцы перегруппировались и на следующий день нанесли по позициям бригады новый удар. Десятки пикировщиков и истребителей сцепились с «ишачками» и «яками», заработала немецкая гаубичная артиллерия. Затем бригада отбила две танковые атаки немцев — вдоль грунтовки и правее, по широкому ржаному полю. По оценке комбата, за два дня боёв только безвозвратные потери немцев составили батальон танков и два десятка бэтээров. Это не считая пушек, автомашин, самолётов. Бригада потеряла половину техники и треть личного состава.

Впрочем, потери техники компенсировали вводом в строй повреждённых и трофейных машин. К примеру, сейчас взвод лейтенанта Смирнова состоял из одной БМП, одного Т-34, одной «тройки», одного полугусеничного бэтээра. Кроме того, ещё одна «тройка» без башни играла роль внештатного тягача и эвакуатора. В некоторых взводах и ротах трофейные машины уже составляли большую часть техники. Что интересно, все три захваченные и отремонтированные «четвёрки» с короткой пушкой майор Заславцев приказал передать четвёртому батальону. На комбата произвел впечатление эпизод одной из танковых атак немцев, когда «четвёрка» с полукилометра успела первой дважды попасть в лоб противотанковой самоходке СУ-57. Перенеся огонь на соседнюю машину, «четвёрка» в ответ получила два снаряда от пришедшего в себя экипажа поражённой самоходки. Как после боя объяснил контуженый старший сержант — командир САУ, выскочив из кустарника, экипаж просто не успел развернуть корпус в направлении вражеского танка. Как только командир сменил потерявшего сознание механика-водителя и довернул машину, наводчик тут же всадил в немца первый снаряд. После боя вся батарея рассматривала две солидные вмятины на скошенной лобовой броне рубки. К концу дня об этом знал уже весь батальон. Поэтому комбат приказал вводить в строй только трофеи, вооружённые длинноствольной 50-миллиметровой пушкой. Ну и те бэтээры, моторы которых уцелели под огнём ДШК. Все остальные подбитые машины противника, до которых смогли дотянуться эвакуаторы, были отправлены в тыл на переплавку. Так же, как собственные безвозвратные потери.

Вчера немцы подтянули пехотные части и после артиллерийского обстрела вновь попытались атаковать позиции бригады. Артобстрел перерос в завершившуюся ничьёй дуэль, пехота противника отступила под миномётно-пулемётным огнём. После этого дня боёв в полку Филиппова осталось три гаубицы, в батарее самоходных установок батальона — четыре. Третий батальон потерял полностью выбитую артналётом миномётную батарею. На лесной опушке, в километре от передовой, выросли новые могильные холмики…

Сегодня перед фронтом бригады появились снайперы. В батальоне Заславцева с утра от огня снайперов погибли командир взвода и три бойца из боевого охранения. Разъярённый майор приказал использовать для борьбы с врагом все имеющиеся огневые средства. Разработанные с участием артиллеристов и миномётчиков схемы огня, ловушки, приманки помогли к концу дня уничтожить пятого вражеского снайпера. Бойцы батальона с воодушевлением воспринимали известия об очередном разорванном гаубичными снарядами или застреленном батальонными снайперами немце. Последнего на сегодня врага пулемётной очередью срезал назначенный командиром взвода старшина Сидорчук.

Ответив на вызов, Филиппов услышал голос своего начальника штаба:

— Товарищ подполковник, прибыл курьер с пакетом из штаба корпуса. Пакет приказано вручить лично в руки, под роспись. Прошу вас прибыть в штаб полка.

— Что же, товарищи, мне пора возвращаться к своим гаубицам. — Филиппов сообразил, что официальный тон начштаба означает минимум срочную смену позиций. — Прощаться не будем, примета нехорошая.

Минут через тридцать, нагруженный подарками и трофейными пулемётами, Т-26 появился на небольшой полянке в тылу бригады. Спрыгнув с брони, подполковник поприветствовал молчаливого курьера в запылённой плащ-палатке, расписался в получении, вскрыл пакет. Курьер немедленно оседлал мотоцикл и исчез в переплетении лесных тропинок.

Прочитав приказ, Филиппов взглянул на своих офицеров.

— Нам приказано передать уцелевшую материальную часть соседям, а личному составу полка прибыть в Бобруйск. Думаю, нам предстоит переформирование и получение новых орудий.

— Степан Фёдорович, вероятно, соседи прибыли, — кивнув на появившиеся из леса «двадцать шестые» и «четвёрку» с криво нарисованными звёздами, сообщил начштаба. — Хм, похоже, боевые ребята, если такой трофей заимели.

Белоруссия. Тот же день, вечер

Покинув машину, генерал-полковник Гудериан торопливой походкой направился в сторону закопченной громады — первого захваченного Вермахтом русского танка Т-34. По правде говоря, подорванную собственным экипажем машину танкисты Моделя вытащили из болотистой поймы реки. Как предположил опытный в технических вопросах фельдфебель Ланге, в ходе отступления у русского танка порвалась гусеница, и он попросту скатился вниз с высокой дорожной насыпи. После чего, из-за невозможности эвакуации и с приближением немецких войск, русские разоружили эту боевую машину и превратили ее в груду железа.

В сопровождении адъютанта и прочей свиты Гейнц Гудериан дважды обошёл невиданный им до сих пор русский танк. Чуть в стороне генерал Вальтер Модель терпеливо ожидал своего командира у разложенных на брезенте предметов. Наконец Гудериан опомнился и с радостной улыбкой повторно поприветствовал командира дивизии.

— Наконец-то мы сможем изучить этот неуязвимый танк большевиков, — бодро произнёс командующий. — Вы объявили благодарность доставившим сюда эту машину солдатам?

— Объявил, господин генерал-полковник, — кивнул Модель. — К сожалению, я не разделяю вашего оптимизма насчёт изучения этой груды железа. Русские сняли все приборы, полностью разоружили танк и даже слили с него топливо. Дизель взорван и превращён в кучу хлама, пушка также подорвана. Наконец, мне не совсем понятно, каким образом русские привели в такой вид корпус и башню танка. По словам нашего эксперта — фельдфебеля Ланге, а я ему полностью доверяю — танк разрушен внутренним взрывом. При этом — это не было детонацией боекомплекта. Ощущение, что русские заранее подготовили свой танк к предстоящему подрыву.