Видок. Неживая легенда - Григорий Шаргородский Страница 10

– Конечно, Виктор Игоревич, буду у вас через пять минут.

Не знаю, что именно случилось у судьи, но явно что-то предельно нехорошее. Так что я без зазрения совести поднял по тревоге весь дом.

Собирался как на захват банды отморозков – пара «крашеров» в набедренные кобуры и пара «кобальтов» в плечевые. Мой верный двуствольный пистолет-коротыш уютно устроился за спиной в кармашке пояса. Чуть подумав, прихватил дробовик и пару светошумовых гранат. Потому что потерянный голос судьи мне совсем не понравился.

С собой взял только Евсея, приказав оружейнику и Чижу возвращаться в постель. Хотя не уверен, что это у них получится – уснуть после такой встряски.

Страдавший консерватизмом казак норовил оседлать своего Орлика, но был жестким приказом усажен на пассажирское сиденье паромобиля.

Ну никак не приучится, хотя с виду он не такой уж зашоренный ретроград, но поди ж ты… Даже в душевой кабинке моется лишь изредка, предпочитая нормальную баню.

Дороги Топинска и днем-то не так уж загружены, а ночью тут вообще шаром покати – провинция всегда засыпает очень рано. Так что ехали с ветерком, рыская по окнам лучами фар и шурша гравием, чем наверняка разбудили немало горожан. Хорошо хоть паровые движки издают мало шума. Где-то на задворках сознания мелькнуло желание нажать на пневматический сигнал, но я тут же отбросил ее, обругав себя за ребячество.

Дом судьи, точнее, трехэтажный помпезный дворец, как и жилища всех видных людей города, выходил фасадом на Центральный бульвар, соединявший деловую часть Топинска с железнодорожным вокзалом. Специально для подъезда экипажей имелся переулок, в который мы и нырнули, а уже затем оказались на кольцевой подъездной дорожке.

У крыльца нас встречал растрепанный по поводу ночной тревоги лакей:

– Ваше благородие, извольте пройти за мной. Хозяин ждут вас.

Чуть подумав, я махнул Евсею, чтобы оставался в паромобиле, – мало ли насколько откровенные разговоры придется вести с судьей.

Быстрый марш-бросок через коридоры и лестницы вывел нас в кабинет главы семейства. Супруги судьи видно не было, но, кажется, я услышал тихий плач, а это значит, что дело обстоит еще хуже, чем ожидалось.

Вы когда-нибудь видели чугунное ядро, сдувшееся словно воздушный шарик? И я не видел, потому что это противоречит всем законам физики!

Судья действительно выглядел, как говорится, краше в гроб кладут – круги под глазами, да и вообще сильно постаревший.

– Виктор Игоревич, что случилось? – с ходу спросил я.

– Лиза пропала.

Ну что-то подобное я и предполагал.

– Вы обращались в полицию?

– Не решился… пока.

Не понял, что значит «не решился»? Хотя в чем-то он прав. Городок маленький, и, несмотря на полную лояльность полицмейстера и старшего следователя, слухи все равно пойдут. Даже если удастся найти Лизу живой и здоровой, ее отсутствие в отчем доме ночью сильно ударит по репутации девушки, да и семьи в целом. А что из этого следует? Правильно, нужно привлечь того, кто способен решать серьезные проблемы в одиночку. То есть «легендарного» видока.

Ситуация неоднозначная. Мне-то известно, что этот самый видок в своих решениях опирается на жизненный опыт и логику старика. Но совершенно непонятно, на что надеется судья, обращаясь за помощью к хоть и овеянному таинственными слухами, но фактически зеленому юнцу. С другой стороны, он точно знает, что именно я поймал Мясника, за которым безуспешно гонялась вся омская полиция. К тому же молодой видок никак не связан ни с одним из влиятельных семейств Топинска и явно к этому не стремится. Поэтому, если подумать, выбор судьи не так уж плох, как может показаться на первый взгляд.

Не о том думаем, Игнат Дормидонтович! Тут либо переводить стрелки на полицию, либо браться за дело с места в карьер.

– Рассказывайте все, что знаете.

Мой жесткий тон приободрил судью, и он, хоть и с трудом, смог вернуть себе часть своего чугунного образа.

– Она ушла через час после полуночи. С нею личная горничная. Я тут потряс няню, и она созналась, что горничная всю неделю нашептывала Лизе, что знает, где можно достать приворотное зелье, но нужно идти лично.

Кикимору мне в тещи! Похоже, судья пока не осознал всего смысла полученной информации, но когда до него дойдет, то мне может не поздоровиться. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кого именно собралась привораживать эта малолетняя дура.

Я не гендерный шовинист, можно даже сказать, феминист, особенно после знакомства с Дашей, Эммой и Олей, но порой считаю, что некоторых одурманенных эмоциями и истерзанных гормонами девиц до определенного возраста нужно вообще держать в закатанной банке, дабы даже воздушно-капельным путем чего-нибудь дурного не надуло. Впрочем, это же касается и довольно толстой прослойки юношей. Но там хоть с репутацией намного проще, и соответственно с последствиями необдуманных поступков.

Так, меня опять понесло не в ту сторону, хорошо хоть замаскировал мечущиеся в черепушке мысли под серьезное обдумывание проблемы. Ну а на самом деле что здесь можно придумать? Да тут не думать надо, а искать с собаками, но за неимением оных будем использовать то, что есть под рукой.

Судя по всему, приведший меня лакей пользовался полным доверием хозяина, потому что все еще оставался в кабинете.

– Позовите казака, который у авто, и… – не закончив приказывать чужому слуге, я повернулся к судье и продолжил в полувопросительном тоне: – Ведите его сразу к спальне барышни?

Бабич лишь устало кивнул, давая свое разрешение. Лакей тут же выскочил из кабинета.

С Евсеем мы встретились уже у двери в личную комнату Лизы.

– Нужно взять след, – отведя казака чуть в сторону, тихо сказал я и, увидев его недовольную рожу, с нажимом добавил: – Очень нужно. Дело до одури серьезное.

Дошло, он вообще мужик сообразительный.

Кивнув Евсею на спальню, я жестом остановил сунувшегося следом судью. Не знаю, что ему известно об оборотнях, но лучше, если Евсей проведет частичную трансформацию без свидетелей.

Выждав пару минут, я заглянул в спальню и увидел, что там уже никого нет. Лишь распахнутое окно говорило о том, куда мог подеваться оборотень.

– Оставайтесь в доме, – попросил я судью и тут же понял, что простой просьбы тут недостаточно. – Вы будете мне мешать. Может быть, придется делать то, что ляжет пятном уже на вашу личную репутацию.

Судья дернул подбородком и вскинул голову. Он опять умудрился при нашей разнице в росте посмотреть на меня сверху вниз:

– О своей репутации я позабочусь сам, а вы…

– Виктор Игоревич, мы теряем время, – перебил я судью, – репутациями будем мериться позже. Без вас я и мой помощник сможем действовать намного быстрее.

– Вы в нем уверены?