Происхождение - Энн Леки Страница 10

– Прошу прощения, светлость, – сказал чиновник. Со своего места Ингрей не могла незаметно разглядеть его, для этого бы пришлось повернуть голову, что выглядело бы большой бестактностью. Она понятия не имела, какое у чиновника выражение лица, но голос его звучал спокойно и бесстрастно. – Одну минуту! Ага, нам сообщили, что возникли определенные сложности с декларацией вашего груза. Как только инспектор сможет подтвердить…

– Инспектор! – взорвался омкемец. – Мой корабль никогда раньше не досматривали. Таможня на Хвай пропустила его, наверное, это что-нибудь да значит.

– Прошу прощения, светлость. Мы находимся на Тир Сииласе, и ваш корабль должен соответствовать тирским законам, а не хвайским. Сожалею, что причинили вам неудобство.

– Позовите вашего начальника!

– Конечно, светлость, – так же спокойно ответил чиновник. – Мой начальник встретится с вами через шесть часов. Будьте добры вернуться в офис к назначенному времени или подождите в приемной.

Ингрей внимательно наблюдала за омкемцем и краем глаза заметила, как погасло изображение на стене. В какой-то миг она испугалась, что он усядется на скамью и будет ждать, пытаясь вовлечь их в разговор, но омкемец развернулся и вышел из приемной.

– Хвай, – сказало не-Палад. – Почему он полетел через Хвай? От Омкема до Хвай два шлюза и еще один до Тира. Летать через Бейт гораздо удобнее. Поэтому омкемцы так за него держатся. Им не нравятся лишние шлюзы, да еще на Хвай приходится платить и подвергаться досмотру. Так гораздо дороже, да еще им все время напоминают, что не они везде главные.

Ингрей поразилась.

– Но шлюз Омкем – Бейт уже десять лет как не работает.

Не-Палад удивилось, и Ингрей окончательно уверилась – это точно не Палад. Иначе оно бы знало.

– Как это произошло? – спросило оно.

– Бейтские повстанцы, – ответила Ингрей. – Они свергли марионеточное омкемское правительство, которое контролировало шлюз, и разрушили шлюз в Омкем. Теперь, если омкемцы хотят попасть в Тир, им приходится лететь через Хвай.

И в Бейт попасть можно тем же путем, если уж на то пошло. Только бейтцы не позволяют омкемцам пользоваться шлюзом Хвай – Бейт.

– Они испортили шлюз? – Оно все еще не пришло в себя. – Это уж слишком.

– Да, – согласилась Ингрей и наконец-то вспомнила, зачем пришла сюда. Она оглянулась, чтобы убедиться, что в комнате нет посторонних. – Послушай, у меня есть фальшивые документы, которые предназначались Палад Будраким. Я отдам их тебе, и мы вернемся назад на Хвай. Кем бы ты ни было в прошлом, с официальной точки зрения ты считаешься мертвым, а это значит, что все записи о тебе деактивированы и возвращение не вызовет никаких проблем. Я отдам тебе половину того, что получу, если план сработает, – выпалила она, хотя у нее и плана-то никакого не было. – Сможешь делать все, что захочешь, уехать, куда захочешь.

– И что со мной будет? Палад из клана Будраким, ведь так? А попало в «Милосердное устранение». И за что, за кражу? За одну кражу туда не посылают, особенно если ты богатый человек со связями. Но если оно совершило что-то серьезнее кражи, то у тебя бы вообще ничего не получилось. То есть либо пролокутор Будраким, самый влиятельный человек на Хвай, очень сильно ненавидит Палад, либо ему все равно, живо оно или умерло. Как ты думаешь, что случится, когда он узнает, что Палад вернулось? Или это его ты собралась шантажировать?

– Вообще-то нет, но полагаю, если дело выгорит, можно и попробовать.

Оно промолчало.

– Если мы все разыграем как надо, то не придется. Корабль, на который я купила билеты, не слишком быстроходный, так что у нас будет несколько недель, чтобы разработать детали.

– Несколько недель наедине с мертвым, с юридической точки зрения, беглым осужденным. Ты даже не знаешь, что я сделало.

Ингрей уже успела об этом подумать. Как о таком не думать?

– Если ты причинишь вред капитану Уйсину, пока мы будем в шлюзе, то я очень сомневаюсь, что ты само сможешь пилотировать корабль.

Конечно, ему, скорее всего, ничего не понадобится делать, пока корабль в полете, но, когда они прибудут в систему Хвай, кому-то придется снижать скорость, лавировать среди других кораблей и швартоваться в доке.

– Твое удостоверение личности не соответствует документам на владение кораблем. Одно дело – спокойно прибыть в порт и пойти своей дорогой, не вызывая подозрений, и совсем другое – прилететь па корабле, которым ты не владеешь и не умеешь управлять, учитывая, что капитан и второй пассажир мертвы или пропали. Тревога точно поднимется. Думаю, ты вернешься обратно в «Милосердное устранение».

Оно не дрогнуло, даже не моргнуло. Повисло долгое молчание.

– Условия работы тут, на Тире, просто ужасные.

– Уж всяко лучше, чем в «Милосердном устранении».

– Корабль уходит через полтора дня. Вообще-то почти через два.

– У меня есть идея получше. Почему бы тебе просто не отдать мне документы, тебе они все равно не пригодятся, а мне послужат. А потом ты выйдешь отсюда и оставишь меня в покое.

– И чем это лучше?

Оно даже не удосужилось ответить. Для него-то, понятно, лучше.

Документы стоили денег. Кроме того, они были единственным козырем, который мог убедить его согласиться с ней. Ингрей не могла отдать их просто так.

Но зачем они ей теперь? Какой смысл за них держаться? Пузырек для ДНК в них пустой, это правда, потому что ей, как она и сказала капитану Уйсину, не удалось достать образец Палад. Вместо этого она купила набор, с помощью которого, как ей обещали, можно взять образец ДНК у кого угодно и поместить его в пузырек. Она даже думала, не использовать ли документы самой, но она не подходила под описание Палад и вряд смогла бы сойти за неино. Разве только ненадолго. Она вздохнула.

– Ты право, мне они не пригодятся. Можешь забрать их. Идем со мной на корабль, и я их тебе отдам.

Молчание.

– Не беспокойся, я не смогу принудить тебя лететь со мной. Капитан Уйсин отказывается брать пассажиров против их воли. Именно поэтому мы разморозили тебя прямо в отсеке, он не позволял мне взять тебя на борт, не спросив прежде твоего согласия. Ты сможешь просто уйти.

Оно не ответило. Молчание затянулось.

– Ну, как знаешь, – наконец сказала она как можно спокойнее. Встала и ушла.

Рано утром паук-мех тихонько постучал своим жутким когтем по стене крошечной каюты Ингрей.

– Светлость, – сказал тоненький голос. – К вам посетитель.

Она была уверена, что к ней мог прийти только один человек.

– Спасибо, – ответила она и выскочила из постели. Быстро натянула юбку и блузку, собрала волосы в пучок и воткнула несколько шпилек, чтобы удержать прическу хоть ненадолго. Вытащила из-под койки сумку, достала из нее невзрачную серую коробку, в которой лежала фальшивая табличка и набор для образца, и пошла по узкому коридору к выходу.