Закон маузера - Валерий Большаков Страница 10

Так и уехал, даже палок не взял. Авинов насупился было, да скоро ему в голову пришло, что не следует вести себя подобно дитяте. Старик прав, за ним опыт, а ты и на лыжах-то стоишь еле-еле, дай бог не упасть. Успеешь ещё спину прикрыть старому.

Хм… Старый… Ага… Вот тоже вопрос: как к Исаеву обращаться? Он-то, по привычке, с ним на «ты», как и подобает однополчанам, а Кузьмич всё выкает.

И что делать? Тоже к Исаеву на «вы»? Обидится, старый хрыч…

У него ж это святое — и выканье, и «ваш-сок-родь».

Привязка такая к временам имперским, когда «за царя, за батюшку, за веру!», к тогдашнему порядку и благообразию.

Кирилл усмехнулся: господи, чем только его голова забита!

Тут смерть рядом ходит, Троцкий лютует, а его манеры занимают…

Похрустывание снежка озвучило явление Исаева.

Покряхтывая, Елизар Кузьмич выехал из-за дерева, волоча под мышкой ещё пару лыж, палки он нёс в другой руке.

За спиной у него висела винтовка.

— Пожалте, ваш-сок-родь! — сказал он не без гордости.

— И что бы я без тебя делал… — ворчливо сказал Авинов, лишь бы польстить.

— Дык, ёлы-палы… — хмыкнул ординарец. — Служба!

Кирилл быстренько экипировался, и, вдвоём с Кузьмичом, они рванули лесом, забирая к югу.

То слева, то справа раздавались командные голоса, слышалась ругань.

Иногда между деревьями мелькали силуэты курсантов, но на беглецов никто не обращал внимания — в сумерках их принимали за своих. На лыжах? Стало быть, наш!

Вдалеке засвистел паровоз, хлопнул одинокий выстрел, ещё один.

И тишина…

Даже курсантов не стало слышно. Отдалились, наверное.

Закатное солнце протягивало длинные тени, пряча лыжню в их чересполосице.

Авинов быстро согрелся и малость освоился с лыжами, хотя надевал их в последний раз в детстве.

По всему получалось, что бронепоезд догнал их почти у конечной станции — маленького полустанка на подступах к Борисоглебску.

А дальше составы просто не ходили, дальше пролегала линия фронта.

— Кажись, вышли к полустанку, — сказал Кузьмич. — Обойдём?

— А зачем? — спросил Кирилл, шмыгая носом. — Троцкий тут если и объявится, то лишь завтра, когда починят пути и поймут, что нас среди задержанных нету.

— Или когда трупы обнаружат…

— Ну их ещё найти надо. Вперёд!

За полустанком стояли в ряд деревянные бараки, там кучковались бойцы 1-й Революционной армии.

Сразу было видно, что слухи о близости Предреввоенсовета до них ещё не дошли, а такое понятие, как надёжная связь, не сочеталось со всеобщим развалом и разрухой.

Даже недалёкие взрывы никак не повлияли на житие красноармейцев.

У самых путей находилась столовая и агитпункт, на стену которого была наклеена газета «Правда» недельной давности, а за путями располагался военно-контрольный пункт.

У его дверей маячил красноармеец с винтовкой. Авинов направился туда.

Часовой встрепенулся было, но, встретившись взглядом с Кириллом, отступил, давая пройти. Исаев остался снаружи, «лыжи стеречь».

Начальство обнаружилось внутри.

Это был седоватый, моложавый человек лет пятидесяти, в галифе, в сапогах, начищенных до блеска, и почему-то в рубахе с вышивкой у ворота.

Лицо его было распаренным — видать по всему, чай дул.

Завидев вошедшего, начальник привстал, даже брови насупил.

— Кто такой? — спросил.

— Комиссар Юрковский, — небрежно ответил Кирилл, после чего ткнул начальнику под нос мандат с подписью Ленина.

Тот мигом вспотел, вытянулся «по-старорежимному» во фрунт ^[32] и отрапортовал с явным малороссийским акцентом:

— Начальник ВКП Черноус! Боремся со шпионством, товарищ комиссар!

— Молодцы, — кивнул Авинов. — Вот что, товарищ Черноус, нас двое, и мы на ответственном задании, требующем соблюдения секретности…

— Понял, — перебил его начальник ВКП и снова вытянулся: — Виноват, товарищ комиссар!

— Нам нужны две свежие лошади и немного фуража в дорогу, — терпеливо сказал Кирилл. — Обеспечить сможете?

— Обеспечим! — с жаром заверил его Черноус. — Всё будет в лучшем виде, товарищ комиссар!

Четвертью часа позже Авинов с Исаевым покинули ВКП, отправляясь верхом в сторону Поворино.

Там проходила линия фронта…