Создатель кошмаров - Елена Бычкова Страница 10

— Жестокое решение, — произнесла наконец Талия и добавила нехотя: — Но необычное.

Я понимал, ей не слишком приятно оценивать нюансы действий черного сновидящего. Но она не могла не отметить стиль и размах моей работы. Девушка больше ничего не сказала, но я чувствовал ее пристальный взгляд.

— Я не очень-то задумывался о людях — хочешь ты сказать? Это правда. И юмор у меня был… своеобразный.

А еще я подумал, что в тандеме с Феликсом мы обладали действительно большой силой.

Я протянул ей последний лист. На нем был портрет парня с решительным и волевым лицом, строгость которого смягчали красивые, чувственные губы.

— Адриан? — произнесла Талия с удивленной вопросительной интонацией, напряженно вглядываясь в рисунок, словно пытаясь понять — не ошиблась ли она, потом посмотрела на меня, и в ее глазах отразилась новая степень неприязни. — Значит, это ты сделал?

— Кто он?

— Боюсь, Аметил, сегодня к числу твоих недоброжелателей прибавится еще один.

— Кто он, Талия?

— Друг Клио. Был им тридцать с лишним лет назад. — В голосе хариты зазвучала зимняя сталь. — Той самой Клио, которая вечно вытаскивала тебя из проблем, голосовав за тебя при решениях Пятиглава, добиваясь самого мягкого из всех возможных наказаний, и всячески поддерживала. А ты отблагодарил аониду тем, что украл жизнь у ее самого близкого человека.

Я почувствовал себя убийцей. Снова.

Воздействовать на прорицателя меня просил Феликс. Адриан не был моей жертвой. Нет, был, конечно, но выбрал его не я. Учитель принес однажды пуговицу и велел внести кое-какие мелкие изменения в сознание жертвы. Я сделал это. Легко, не задумываясь. Такое элементарное касание. Я забыл о нем, едва выполнив. Я даже не знал, что парень — потенциальный оракул. Вернее, не дал себе труда узнать, потому что был занят другим интересным, сложным, захватывающим делом.

Я хотел сказать об этом Талии, но не сказал. Не стал оправдываться. Все равно оправдания не было.

— Я могу все исправить.

— Почему же не исправил раньше? — горько спросила харита.

— Я делал это. Каждый день, но…

Я мог справиться со всем, кроме смерти. Помню, как сидел, перебирая пуговицы, но за каждой, почти за каждой была тьма. Тогда я старался вылечить кого-то другого, или сделать немного счастливее, или спасти от атаки дэймоса. Другого дэймоса.

— Собирайся, Аметил, — сказала Талия, аккуратно складывая мои рисунки. — Времени у нас не так много.

До остановки «Нота» я добирался сам. Очнувшись дома и поняв, что все произошедшее было лишь сном.

Харита и впрямь умела замечательно скрывать одну реальность в другой, смешивать явь со сновидением. Я получил, в каком-то смысле, то, о чем мечтал всегда, — иллюзию, созданную ее воображением, но сейчас отчего-то был совершенно не рад этому. Хотя и понимал, что, конечно, у одного из членов Пятиглава действительно нет времени на то, чтобы навещать меня лично.

До отправления экспресса оставалось еще полчаса. Чувствуя себя Сизифом, вынужденным бесконечно повторять одну и ту же тяжелую работу, я вошел в здание вокзала. Он работал круглосуточно, чтобы припозднившиеся пассажиры могли отдохнуть, погреться и перекусить. Небольшой уютный зал, освещенный светильниками, выкованными в виде факелов. Они отражались в гладком зеркальном полу, словно в неподвижном утреннем озере.

Автоматы с напитками помаргивали зелеными огоньками. Я плюхнулся в кресло возле окна, за невысоким оливковым деревом в кадке, и прислонился виском к стеклу. Я занят тем, что вкатываю на гору камень, он летит вниз, готовый расшибить меня же самого по пути, — и я снова стремлюсь к подножию, чтобы затащить его обратно. Вполне понятная аналогия — пока разбираешься с одним дэймосом, на его месте появляется второй. Потом снова возвращается первый, хотя ты пребывал в блаженной уверенности, что с ним давно покончено. Впрочем, в этом занятии тоже есть плюсы. Пока вприпрыжку бежишь вниз с горы — отдыхаешь. Я усмехнулся, удобнее устраиваясь в кресле.

Десятки мыслей крутились в голове, полученная информация требовала немедленного анализа, четких выводов и решительных действий. Всего того, к чему я сейчас был совершенно не готов. Факты, гипотезы, домыслы сталкивались в сознании, пытаясь вытеснить друг друга.

Дом Феликса — дом дэймоса. Кто построил его? Кто был настоящим учителем моего учителя, кто развил в нем его истинную суть темного сновидящего? Я много раз спрашивал, но он всегда уходил от прямого ответа.

Почему Феликс блокировал Адриана? Чем тот был опасен для него? Или не для него?

Зачем дэймосам последняя могила из моего мира?

Ламия, предсказатель, ученый из корпорации… и четвертый, погибший… Но это не последняя могила, а первая значимая. Давняя история. И убирать ее из своего мира мне не хотелось. Она служила важным напоминанием о прошлом. Харита склоняется к версии прорицателя. И снова тот же самый вопрос — зачем Феликс с моей помощью поставил мощный блок на его дар. Что тот мог увидеть? Тайную суть моего учителя? Парень был близок с Клио? И, конечно же, рассказал бы ей о дэймосе под личиной целителя? Но почему Феликс опасался юного, еще не состоявшегося оракула, а не представителя Пятиглава — опытнейшего предиктора Андониса? Многое бы я отдал, чтобы пообщаться с учителем и задать ему все эти вопросы.

Рядом скрипнуло что-то, как будто ножки скамьи по полу. Я поднял голову, выпрямляясь. По проходу между рядами к моему укромному месту за деревом шла девочка-подросток. Невысокая, тонкая, в коротком светлом платье, на ногах сандалии, золотистые ремешки оплетают худые голени. Она села рядом со мной, расправила подол на коленях, а затем медленно повернулась ко мне. У нее было белое плоское лицо, без носа и рта. А вместо глаз — две черные спирали, прорезанные в плоти. Они медленно вращались, из узких щелей на щеки текли мутные струйки грязи или крови.

Я смотрел в них, чувствуя, как немеет затылок. Существо рядом со мной пошевелилось, нижняя часть его лица задергалась, кожа вспучилась пузырем и лопнула с оглушительным визгом.

Я дернулся и открыл глаза. Висок холодел от стекла, к которому я прижимался мгновение назад, а за плечо меня кто-то решительно тряс.

— Эй, с тобой все в порядке?

Я выпрямился, повернулся. Рядом сидел молодой мужчина. Его куртка была расстегнута, под ней виднелась белая туника с золотой полосой. На светлых кудрявых волосах — широкополая шляпа-пегас с крылышками, за поясом крылатый жезл вестника — керикион. Глаза, смотрящие на меня с участливым вниманием, сверкали золотой пылью вокруг зрачка. В руке с широким браслетом по запястью — пластиковая бутылка с водой.

— Держи. Выпей. Похоже, тебе приснился кошмар.

Все еще замороченный после резкого перехода от сна к реальности, я взял бутылку.

— Спасибо… Трисмегист.

Он рассмеялся, довольный. И только теперь, оглядевшись, я увидел, что меня окружают веселые люди в костюмах древних богов и героев. Эти наряды забавно сочетались с современной одеждой остальных пассажиров на вокзале. Все еще не уверенный, что нахожусь не во сне, я смотрел по сторонам… Мне понадобилась целая минута, чтобы понять — все они едут в «Этномир». Огромный исторический парк-музей, где жители Полиса любили проводить выходные и праздники.