И тринадцать белых карликов - Ольга Арзамаcцева Страница 10

Ада чувствовала все большее напряжение по мере того, как под брюхом К-5 проплывали кварталы незнакомых, даже непривычных с виду домов. И когда впереди вдруг мелькнули старые башни из красного кирпича, Ада судорожно вцепилась в руку капитана.

– Все! Хватит! Спускаемся! – выпалила она.

Капитан сверился с картой.

– По моим сведениям тут еще несколько десятков километров…

– «Нажми, водитель, тормоз, наконец! – почти прошипела писательница. – Ты нас тиранил три часа подряд!..»

Капитан сверился с внутренними часами, учитывая текущую квалификацию спутницы, вряд ли та могла определить время точнее.

– «Вставайте, граждане, приехали – конец: Охотный Ряд… Охотный Ряд!»

Интонация Ады показалась ему странной. Однако навигационная система «Косатки» уже углядела где-то отметку с обозначением топонима. Оно соответствовало названому. Машина встала, не дожидаясь команды, и убрала защитный купол. Ада сразу же выбралась наружу. От ее ног в воздух поднялось облачко пыли.

Слишком уж слажено действовали эти… «девчонки», так что капитан заподозрил даже, что изоляционный купол вокруг Ады работает нестабильно.

Писательница потопталась на месте и взглянула себе под ноги. Четкость оставленных следов, казалось, подчеркивала ее реальность в этом призрачном городе. И женщина принялась кружиться вокруг корабля пытаясь оставить их как можно больше.

– «Когда-то здесь горланили купцы, – напевала она. – Москву будила дымная заря, и над сугробами звенели бубенцы: “Охотный Ряд! Охотный Ряд!”»

К-5 дрогнула и медленно поплыла следом за ней.

– Похоже, ты понимаешь ее лучше меня, – заметил капитан, обращаясь к машине.

«Как женщина женщину…» – гордо отпечатала та на передней панели. Обычно модели с ИИ не использовали языковых интерфейсов при общении с другими кибернетическими организмами. Видимо, «Косатка» сочла, что Ада может их услышать.

– Тогда, может быть, скажешь, что у нее на уме? – хмыкнул капитан.

К-5 выдала 3D изображение ближайших строений, подсветив зеленым резко выделяющийся комплекс в центре. И было в нем нечто общее с теми руинами, у которых пришлось посадить челнок. Прежде всего непонятное стремление обитавших здесь людей бесконечно достраивать его одновременно по возможности сохраняя более древние части…

– Пожалуй, здесь я склонен с тобой согласиться, – кивнул капитан и, перевесившись через борт, похлопал по плечу завороженную спутницу.

– Если вас интересуют те доисторические постройки из красного кирпича, – обратился он к Аде. – Тут еще довольно далеко, может, подъедем?

– Представьте себе, – усмехнулась та. – Почти то же самое сказали мне подружки, когда мы гуляли здесь в школьные годы… – Ада вздохнула. – После этого мы полтора часа крались через пробку, а в итоге нам пришлось выйти на следующей остановке и большую часть пути все равно пройти пешком. Тогда я поклялась никогда не пользоваться транспортом в этом месте – и клянусь чем угодно – я сдержу свое слово! – она грустно усмехнулась и продолжила движение в прежнем направлении. – «Вот дымный берег юности моей… – писательница подпрыгнула, подняв в воздух тучу пыли. – И гавань встреч, и порт ночных утрат – вот перекресток ста пятнадцати морей: Охотный Ряд! Охотный Ряд!»

– Это что, песня? – вдруг смекнул капитан.

– Со слов: «Нажми, водитель, тормоз, наконец», – улыбнулась Ада. – Признайте, что вы не сразу заметили.

– Вы убедительно ее подали.

– Ситуация подходящая.

– Она была популярна?

– Пока не стала гимном.

– Вам нравятся парадоксы?

– Пожалуй, но в первую очередь я не хочу утомлять вас подробностями.

– Очень жаль, именно сейчас я не против послушать…

Спустя определенное время Ада в недоумении стояла перед пустым постаментом.

– Странно как-то, – в замешательство пробормотала она. – Царь-пушка стоит, а колокола нету… Кто-то с собой в качестве сувенира увез что ли?

– Исключено, – покачал головой капитан. – Советом Федерации было принято решение не вывозить с Земли культурные ценности. И эта директива до сих пор действует…

– Похоже, только не в моем случае…

– На вас у меня есть специальное разрешение, но это все равно очень тонкий лед… – и он поспешил сменить тему: – Так на что был похож этот колокол?

– А у вас в словаре картинок нету? – после минутной заминки нашлась Ада, понимая, что не находит слов для столь очевидной вещи.

– Словарь считает, что мне не нужно этого знать, – передернул плечами капитан. – На корабле я бы мог его сломать. А отсюда у меня доступа нет.

Ада повернулась к звоннице, решив для начала объяснить назначение.

– А! Вот там висит несколько! – обрадовано указала она. – Только тот был больше и с отколотым куском…

– Он был красивый? – уточнил капитан причину интереса спутницы к объекту.

– На вкус и цвет товарища нет, конечно, – пожала плечами та. – Но как по мне, так скорее пафосный. Просто жалко – он тут столько простоял, а теперь его нету…

Капитан переформулировал запрос для «Косатки», и та быстренько отыскала колокол и выдала координаты. Тот, как оказалось, валялся всего метрах в двухстах от своего законного места. Пробираться пришлось сквозь довольно густые заросли, так что капитан невольно подивился упорству писательницы в ее функционально бессмысленной деятельности…

– Раньше здесь был очень миленький скверик, – пояснила Ада. – Но так мне нравится даже больше…

– Вам нравятся непролазные заросли?

– Мне нравится первоначальный порядок вещей. По-моему, естественный отбор – самая справедливая система в мире. И это неправда, что всегда выживает сильнейший… – она кивнула на чахлый стебель плюща, будто из последних сил карабкавшийся по стволу дерева и распустившийся пышной листвой на его вершине.

– Выживает тот, у кого есть воля к жизни: «Бесплодной печали не стоит, мой друг, предаваться, ведь грустным солдатам нет смысла в живых оставаться… а пряников сладких всегда не хватает на всех…»

Так или иначе, колокол был найден и обломанные ветви деревьев говорили о том, что он здесь недавно.

– Но как… – начала, было, Ада.

– Должно быть, какой-то летательный аппарат, – ответил капитан. – Пыль на открытой местности потревожена, но следов нет.