Кошка - Ольга Морозова Страница 10

— Здесь.

Я просунул голову.

— Очень мило.

Комнатка была небольшой, но уютной. Занавесочки на окнах, деревянная кровать с периной и огромными подушками, пушистый ковёр на полу.

— Располагайся, — Натэлла распахнула дверь пошире.

— С превеликим удовольствием, — я переступил порог, начиная чувствовать усталость.

Потом я подошёл к окну и раздвинул занавески, чтобы рассмотреть открывающийся вид. Это, наверное, был сад, потому что я увидел деревья различных пород, с растущей под ними зелёной травой. Вдалеке виднелись цветные пятна, видимо, цветники. Сад был большим и простирался, покуда хватало глаз.

Когда я обернулся, Натэллы уже не было. Я разделся и с наслаждением растянулся на кровати. Должно быть, я сразу уснул, потому что когда проснулся, в комнате было темно. Я встал с кровати и выглянул на улицу. Начинался вечер. Я вспомнил про лошадей и поспешил в конюшню, выполнять свои новые обязанности. Натэлла не появлялась, я сделал всё необходимое и вернулся в комнату. Через некоторое время в дверь постучали, я крикнул: «Открыто!», но никто не вошёл. Тогда я встал и открыл дверь сам. Там никого не было, но возле двери стоял столик на колёсиках с моим ужином. Я вкатил его и с аппетитом поел. Пока я вынужден принимать все правила её игры. В чужой монастырь, как известно, со своим уставом… Потом я лёг на кровать и опять уснул. Утро вечера мудренее.

Меня разбудил звон — нежный и мелодичный, он словно раздавался из ниоткуда и отовсюду одновременно. Я открыл глаза и потянулся. В открытое окно ударила струя свежего воздуха, взбодрившая меня. На тумбочке возле кровати стоял завтрак, невесть откуда взявшийся, я его съел, не забивая себе особенно голову. Как только я закончил, вошла Натэлла в чёрном трико в обтяжку и пиджаке для верховой езды.

— Как спалось?

— Замечательно. Только знаешь, — вдруг мне захотелось сдерзить, — не люблю спать один.

— Вот как? — Натэлла приподняла бровь. — Да ты нахал.

— Ничего подобного. Разве я сказал грубость? Просто ты спросила, а я ответил. Ты тоже спишь одна?

— Не твоё дело! — Натэлла немного покраснела, чего я от неё, признаться, совсем не ожидал. — Ты предлагаешь нам спать вместе?

— Почему бы и нет? Ты мне нравишься. А я тебе?

— Прекрати! Я наняла тебя на конкретную работу. Через час мне понадобится Билли. Я еду на прогулку. Оседлай его, — Натэлла нервно била себя хлыстом по ногам.

Я встал с кровати нарочито медленно, чтобы она получше рассмотрела мои достоинства. Я предполагал, что Натэлла вовсе не скромница. Она внимательно следила за мной, пока я одевался, и мне даже показалось, что она вовсе не так равнодушна ко мне, как хочет казаться. Она нервно покусывала губы, явно что-то желая что-то сказать, но колебалась. Наконец она решилась.

— Ты можешь поехать со мной. Оседлай Рыжую Стеллу. Посмотрим, какой ты наездник.

— Спасибо, моя госпожа! Но Рыжая Стелла ваша любимица. Как вы отважились на такое? Доверится постороннему…

— Ничего, это пойдёт ей на пользу. Она немного застоялась.

— Уже бегу! — я застёгивал пуговицы кафтана на ходу, радуясь тому, что удаётся так быстро завоевать её доверие.

Я заседлал лошадей и попробовал вскочить на Стелу. К моему удивлению, она не особенно сопротивлялась. Хотя для меня была явно маловата, но в принципе ничего критичного.

Натэлла сразу пустила свою лошадь в галоп, и я вынужден был последовать её примеру. Стелла оказалась резвой и послушной, и я сразу проникся к ней симпатией. Она легко бежала, не ведая усталости, и мы даже в какой-то момент обогнали Билли. Но Натэлла его пришпорила, и он снова обошёл нас. В лесу кони замедлили бег, и мы пустили их шагом. Я ехал за Натэллой, потому что не знал дороги, а она молчала. Наконец мы свернули с тропы и вошли в чащу. Тут Натэлла спешилась с лошади, и я за ней. Буквально через пару шагов я увидел роскошную поляну, покрытую густой шелковистой травой. Мы отпустили лошадей попастись, а сами с наслаждением опустились на траву.

— Здесь очень мило! — я был совершенно искренен. — Ты каждое утро тут гуляешь?

— Нет. Я люблю менять маршрут. Здесь есть места не менее красивые. Но это одно из моих любимых, — Натэлла легла на спину, подложив руки под голову.

Я устроился рядом. Наклонился к ней. Я решил рискнуть. Скорее всего, ей нравится напор и сила. Я прижал её руки к земле, чтобы она не мешала мне. Она попыталась меня укусить. Из губы пошла кровь, и я озверел. Я целовал её так страстно и долго, что она совсем перестала сопротивляться, и обмякла под тяжестью моего тела. Надо признаться, у меня закружилась голова. Я хотел её так сильно, как ни одну женщину на свете, никогда раньше. Я забыл Маргариту и Клару, я вообще всё забыл. Мне показалось, что мы две саламандры, слившиеся друг с другом в огненном порыве, и постигшие, наконец, тайну философского камня. В тот момент я любил её самой чистой любовью, и желал только одного — быть с ней рядом.

Потом мы молча лежали в траве, которая касалась наших лиц. Дыхание постепенно восстанавливалось, восторг уступал место умиротворению.

— Как ты прекрасна, Натэлла! — я был искренне восхищён. — Мне не доводилось испытывать ничего подобного!

— Я рада, что понравилась тебе. Ты тоже был очень хорош. Наши мужчины не такие.

— А какие?

Она пожала плечами.

— Ленивые и корыстные, в основном. Не могут испытывать страсть. Ах, я не хочу даже говорить о них! Они все глупцы!

— И ты сейчас никого не любишь?

— Нет.

— То есть твоё сердце совершенно свободно? Я правильно понял?

— Правильно. Но берегись занять моё сердце, — Натэлла засмеялась. — Даже я не знаю, хорошо это или плохо. Я капризна и своенравна.

— Мне как раз нравятся такие. Не люблю скромниц. От них веет затхлостью.

— Моя сестра такая скромница. Или прикидывается ею.

— О! Да ты не очень любезна. Не любишь сестру? Кто она?

— В том то и дело, что никто. Всего лишь моя сестра. Волчица в овечьей шкуре. Ты прав, я её недолюбливаю.

— За что же?

— Я же сказала, она притворяшка. Вечно смотрит, как глупая корова, а все умиляются. Ах, ах! Какая нежная, милая! — разговор начал раздражать Натэллу, и я решил, что пока хватит.

— Ну, да Бог с ней, давай о тебе.

Настроение Натэллы резко изменилось.

— Поехали домой. У меня дела. Стелла, Билли! — Натэлла засвистела, как заправский пират, и лошади лёгкой трусцой вбежали на поляну.

Всю обратную дорогу мы ехали молча, видимо, упоминание о сестре надолго выбило Натэллу из колеи.

Возле ворот замка мы спешились и завели коней в конюшню. Мрачное настроение Натэллы мало-помалу развеялось, и она что-то напевала себе под нос.