Гонка по кругу - Евгений Шкиль Страница 10

– Перестань, – Кухулин взял девушку за плечи и отодвинул от себя. – Светает, львенок. Нам нужно идти. И надень противогаз, пожалуйста.

Ленора терпеть не могла индивидуальные средства защиты. Они мешали дышать полной грудью, стесняли ее свободу. Чем всю жизнь ходить в противогазе, так лучше вообще не жить! Лучше месяц – или сколько там отведено – вдыхать яд, чем из года в год цедить дистиллированный воздух, боясь, что судьба однажды подсунет тебе испорченный фильтр. И туннели метро Ленора тоже успела разлюбить, хоть и родилась в самарской подземке и провела там четырнадцать лет. Слишком много черных воспоминаний отложилось в ее юной душе. Жизнь без родителей, подростковые банды, тьма, насилие, убийства и страх наказания, удивительным образом совмещенный с чувством безнаказанности. Если бы не Кухулин, если бы он не вытащил ее из этого жуткого мира, так бы и существовала она слепой мышью среди помоев и гнили. Если бы вообще еще существовала…

– Только ради тебя, Кух, слышишь, только ради тебя я напяливаю этот намордник и иду в этот крысятник, – сказала Ленора, но долго еще не решалась надеть противогаз. Грела его за пазухой, внутренне содрогаясь при мысли, что жесткая ледяная резина сдавит молодую живую кожу.

Открыв дверь, они бесшумно спустились вниз по лестничной площадке, вышли наружу. Павелецкая площадь встретила их ледяным ветром. Несмотря на декабрь, снега не было. Ленора обернулась на здание, которое только что покинула. Просевшая крыша дома подернулась бордовым – всходило солнце. Девушка посмотрела вперед. Ящеров действительно стало в разы меньше. Вместе с ночью уходил и агрессивный запал монстров, они перестали щелкать хвостами и шипеть. Некоторые из них лениво заползали в окна вокзала. Остальные рептилии семенили к соседним зданиям.

«Вы тоже не любите солнце, – подумала девушка и про себя посчитала арки: – Раз, два, три… три арки… нам туда».

В распоряжении Кухулина был автомат Калашникова, шестнадцать патронов в рожке и один в стволе. Девушка сжимала в руках пистолет Макарова, в разгрузке лежали еще два полных магазина.

– Идем быстро, но не бежим, – прошептал Кухулин.

Они двинулись в направлении вокзала. Четыре ящера, изгибаясь всем телом и оставляя склизкий след на выщербленном асфальте, понеслись навстречу путникам, спешно перебирая кривыми костлявыми лапами. Сердце Леноры гулко екнуло, она подняла пистолет, прицелилась.

– Нет! – рявкнул мужчина. – Они нас не тронут. Их время закончилось, они бегут от солнца. Идем… идем дальше.

Девушка ощутила дрожь в коленках и остановилась. На глаза навернулись слезы. Она попыталась снять противогаз, но не смогла, будто он намертво сросся с кожей.

– Они нас съедят, – прошептала она, – они нас съедят!

Сразу же стало трудно дышать, стекла мгновенно запотели. В отчаянии Ленора дернула противогаз, но он не поддался. Этот чертов намордник приклеился к лицу и отнимал храбрость. Лишал воздуха, делал слабой и беспомощной. Пакость резиновая! Это все специально, специально придумано, чтобы люди потеряли волю!

– Ленора! – Кухулин резко дернул девушку за руку. – Ленора, ящеры прошли мимо, а ты даже не заметила. Очнись! Идем!

И правда, площадь была абсолютно пуста. Рептилии исчезли, и только ветер гнал по небу низкие хмурые облака и гудел в чернеющих арках мертвого вокзала. Девушке стало стыдно за свою слабость. Совсем недавно она мнила себя ангелом-хранителем, оберегающим покой возлюбленного. И на тебе! Чуть не погубила и своего товарища и саму себя. Просто повезло, что ящеры ранним утром теряют интерес к жертвам.

Ленора и Кухулин вошли в вестибюль, бесплотными тенями помчались к эскалаторам. Возле ступенек девушка резко остановилась и, дотронувшись до поручня, посмотрела вниз, во тьму. Она старалась дышать ровно, чтобы новый приступ паники не накрыл ее. Отчаянная мысль била в виски: «Нет там никого! Нет людей! Пустые норы – вот что там!.. ох, если бы снять намордник… хоть на минутку снять! Я бы стала храбрей…»

Кухулин, будто ощутив неуверенность подруги, коснулся ее плеча.

– Фонари, – прошептал он, – включаем фонари и идем вниз.

Аккуратно, шаг за шагом, они погружались в бездну. Блеклые лучи блуждали по разбитым ступенькам, искромсанным поручням, стенам, покрытым высохшей слизью. Иногда в бледно-желтое пятно света попадали трупы костлявых ящеров.

– Видишь, – прошептал Кухулин, освещая одну из убитых тварей, – в черепе пулевое отверстие. Значит, в метро есть люди.

Сердце Леноры радостно екнуло. Получается, не напрасно они пришли в Москву. И Кух молодец, и зря она думает, что затея его тщетна. Он ведь умный, он все знает…

«А я храбрая, – сказала себе девушка, – даже в наморднике». Она задрала голову и направила вверх фонарик: стало любопытно, высоко ли потолки.

Луч скользил по неровной поверхности, несколько раз натыкался на разбитые лампы, а потом задержался на странной фигуре. Ленора не сразу сообразила, что это ящер. Послышался резкий щелчок, а затем – протяжное шипение. Фонарь в руке девушки дрогнул, и тварь исчезла во мраке. А потом гигантская тень обрушилась на Кухулина. Мужчина и рептилия, сцепившись в один клубок, с грохотом покатились по ступенькам.

– Кух!!! – взвизгнула девушка и помчалась вниз.

Держа в одной руке фонарик, она целилась из пистолета в ящера, но не решалась выстрелить, – боялась, что попадет в мужа. Она подбежала вплотную к борющимся. Кухулин крепко прижался к твари, обхватил ее руками и ногами, пытаясь задушить. Рептилия сучила лапами, била хвостом, щелкала зубатой пастью и истошно шипела, но ни зацепить, ни отодрать от себя противника не могла.

– Кух!!! – крикнула Ленора, уронила на пол фонарь, сорвала с себя противогаз и, приставив ствол пистолета к шее костлявой твари, нажала спуск. Раздался выстрел. Ящер, испустив жуткий вой, похожий на плач до смерти напуганного ребенка, перекрутился и все-таки сумел вырваться из стальных объятий Кухулина. Ударив его хвостом, рептилия засеменила вниз.

Вдруг вспыхнул яркий свет, и Ленора, целившаяся в убегающего ящера, ослепла. Закрыв глаза рукой, девушка услышала чей-то крик:

– Еще одна тварюга!.. Вон… вон! Вали ее, вали!!!

Затем раздалась пулеметная очередь, послышались предсмертное шипение и радостный возглас:

– Накрыл, суку!.. А вон еще две твари…

– Нет! – донесся другой голос. – Это люди. Не стрелять! Не стрелять, вашу гребаную мать!!! Прожектор на малую!

Щурясь, Ленора опустилась на ступеньки. Она пыталась хоть что-то рассмотреть, но перед глазами стояли белые подрагивающие пятна. Чувствуя, что опасность миновала, она на ощупь засунула пистолет в кобуру. Затем чья-то сильная рука подняла ее на ноги.

– Ну вы, мать вашу, и отморозки! Охренеть! Это ж какими психами надо быть, чтобы через Павелецкий вокзал переть?

Ленора подняла глаза. Зрение понемногу восстанавливалось, и сквозь мерцающие блики она видела ухмыляющееся плохо выбритое лицо со скошенным набок носом и шрамом, рассекающим надвое правую щеку.