Проект "Третий Рим" - Ольга Шевчук Страница 10

— Небось на русалку загляделся? — принялись над ним подшучивать.

— Не отставать! Бегом марш! — рявкнул инструктор, давая понять, что расслабляться им не позволят.

Дальше путь пролегал по кривым пенькам, уходящим в лес хаотично изломанной линией. От пенька до пенька метра полтора. Курсанты запрыгали, кто с матюгами, кто с шуточками. Всполошенные сороки затрещали с верхних веток, но, не уловив для себя опасности, не стали покидать насиженные места.

Впереди, на опушке леса, белесо маячила гладкая бетонная стена высотой около трех метров.

— Ну, эту хреновину я точно не одолею. — спасовал один из парней на подходе к препятствию.

— Одолеешь, если захочешь.

— Да ты не понимаешь. Для меня всю жизнь высота — проблема!

Подпрыгнув, он попытался ухватиться за край стены руками, почти уже зацепился, но тут же сполз на землю, обдирая ногти.

— Ну? Что за заминка?! — послышался голос инструктора.

Выручая товарища, Дмитрий рывком подкинул его кверху, потом взобрался на стену сам. Повиснув на руках лицом к стене уже с другой ее стороны, Дмитрий качнулся и, выполнив мощный толчок ногами, взвился в воздух. И, «винтом» развернувшись в полете, в приседе приземлился на другой стороне оврага. Ноги заскользили по влажной траве, но он смог выровнять корпус и удержался на краю обрыва. Такой прыжок с грузом и в подобных условиях был очень трудным. Зато Дмитрий выиграл во времени.

— Как твоя фамилия? — спросил инструктор, наблюдавший за ним.

— Одинов.

— Молодец! Кое- что умеешь.

Никто из курсантов не рискнул повторить этот трюк. Все скатывались в расщелину, потом карабкались по обрывистому склону наверх и продолжали кросс.

Но это были еще только семечки. И вот — первый орешек. Переправа над настоящей пропастью шириной метров двадцать- двадцать пять. И не мост — два натянутых каната!

Генка удивленно присвистнул:

— Они что, думают, нам жить надоело?!

Не понятно как услышавший это инструктор ехидно заметил:

— А вы что, граждане курсанты, страховать друг друга совсем не обучены? — И добавил громко: — Двигаемся двойками!

Дмитрий вытащил из рюкзака моток веревки, продернул ее через карабин, который прищелкнул к поясу Генки. Затем перекинул веревку через себя и встал у пропасти, упершись ногами в ближайший валун. Генка ухватился за один из канатов и начал передвигаться. Он висел спиной над бездной, держась по- обезьяньи цепко и ловко за намокшее волокно, и перемещался так быстро и уверенно, что многие из курсантов с завистью следили за ним. Но к концу дороги стал уставать. Весь красный и распаренный от напряжения, застыл в обнимку с канатом, убаюкиваемый ветром.

— Дальше иди! — крикнул ему Дмитрий. — Осталось метра три! Потом отдохнешь! Не теряй силы!

Закрепив бандану ремешком, чтобы не слетела с головы, он передал оба конца страховочной веревки другому курсанту, а сам, пристегнувшись карабином, заскользил по второму канату, более ослабленному, чем тот, на котором все еще оставался Милохин. Сравнительно легко добрался до товарища, заглянул ему в лицо- Генка смеялся!

— Ты чего?!

— Да приколоться захотелось. Давай, кто быстрее! Наперегонки!

— Ну что ж.

Они рванулись к финишу «обезьяньей» дистанции. Двигались мощными толчками, набивая на ладонях мозоли и подстегивая друг друга едкими словечками. На твердую землю ступили одновременно.

— Ты шел с передышкой, к тому же, у меня канат провисший. Следовательно, я выиграл! — заключил Дмитрий.

Генка не обиделся. Отцепив страховочные карабины, они продолжили кросс. Кое- где вместо бега пришлось переходить на движение ползком — под колючей проволокой, под металлическим ограждением из арматурных прутов, направленных под разными углами вниз.

И вот- горящая изба! Гришка Шаталов, прикрывая руками лицо, бросился в огонь и вскоре выскочил с другой стороны избы. Слегка дымящийся, зашелся кашлем и плюхнулся в воду — это была следующая преграда. Заработал руками, с трудом продвигаясь в болотистой жиже. Тяжелое обмундирование сковывало движения, тянуло вниз.

Дмитрий задержал дыхание, чтобы не отравиться ядовитым дымом, и нырнул в сплошную завесу огня. И будто вновь очутился в горящем чеченском доме.

— Там ребенок! Помогите! — исступленно орала женщина, и крики ее долетали до Дмитрия с улицы.

Он бросился в комнату, где огонь еще только занимался, — никого нет! Защищаясь от пламени, добрался до другой.

Пылающее марево обступило со всех сторон, норовя поджарить. Бросок! В глаза бьет жаркий, разъедающий воздух. Скорей! И вдруг инстинктивно почувствовал опасность. Увернулся в кувырке от просвистевшей рядом пули. И увидел смуглого мальчишку, забившегося под кровать. В руке- пистолет, в глазах- звериная ненависть. Все решилось в мгновение. Скрутив одуревшего от страха стрелка и крепко прижав его к себе, Дмитрий побежал к выходу. А сверху с треском и грохотом уже обваливался потолок. Объятое пламенем стропило, рухнув, загородило дорогу. Перепрыгнув его, Дмитрий хотел бежать дальше, но что- то заставило его остановиться. В следующий миг огненная плаха обрушилась прямо перед ними, взметая фонтаны искр.

За этими воспоминаниями Дмитрий и не заметил, как уже очутился в воде. И вовремя: Григорий с трудом боролся с болотом и уже успел глотнуть жидкой гадости. Одинов рывками доплыл до него и, оценив дистанцию до берега, сдернул с плеча товарища АЕК971. Отстегнув один из карабинчиков, раскрутил автомат в воздухе, держа за свободный конец ремня, и бросил на берег. Ствол угодил в осоку — на чахлый островок с торчащей посреди травы корягой. Почувствовав облегчение, Григорий поплыл. Дмитрий, усиленно загребая свободной рукой, также продолжил движение. А уже выбравшись на берег, вытащил за ремень автомат.