Волки на границе - Роберт Черрит Страница 10

Космопорт Батан, Квентин IV, Граница Синдиката Драконов и Федеративного Содружества,

14 июня 3023 г.

Сила ускорения выдавливала последние капли воздуха из легких, но трудности, которые приходилось испытывать Миноби, объяснялись не только этим. Ему доводилось высаживаться на поле боя, находясь в боевом роботе, облаченном во временную защитную сферу — она предохраняла его во время прохождения атмосферы. Он прорывался сквозь огненный шторм вражеской обороны, находясь в рубке робота, который, в свою очередь, располагался в трюме шаттла. То были самые нелегкие испытания. Что за проблемы возникли перед ним сейчас?

Он прикрыл глаза, и очертания маленького помещения исчезли. Не потому ли ему так плохо, что он в первый раз садится на вражескую планету, находясь вне пределов рубки своего робота? Не потому ли, что сейчас его не защищает броня? Или сказывается страх смерти? Нет. Настоящий самурай не боится смерти. Древняя поговорка его духовных предков коротка и выразительна: «Смерть — это отец; долг — это гора».

Значит, это чувство долга заставляло его сердце учащенно биться и из-за него перехватывало дыхание? Или все же тут присутствовал и страх? Обязанности, которые ему предстояло выполнять, были изложены четко. Он опасался лишь неудачи и связанного с ней позора.

Миноби с трудом повернул голову и обвел взглядом каюту. Она была отведена офицерам Куриты, и сейчас шо-са Генсей Терасу лежал на койке у переборки. Он был бледен, по лбу его тек пот и мышцы были напряжены больше, чем того требовало ускорение. Лицо искажал страх, хотя еще недавно его физиономия была преисполнена презрения к Миноби Тетсухаре Отлученному.

Миноби счел довольно забавным, что Терасу не может справиться со страхом, охватившим его перед десантированием. Водители роботов привыкали к чувству необоримой мощи, которое приходит во время управления машиной, но часто нервничали, поддаваясь суеверному предубеждению, когда им приходилось перемещаться по воле другого человека.

Миноби отвернулся. Если смотреть на воина, когда он находится в таком состоянии, тот испытывает дополнительное чувство стыда. Даже такой грубый и невежественный человек, как Терасу, охваченный страхом, вызывал сочувствие. Он обладал внушительным списком боевых заслуг, и его храбрость не подвергалась сомнению. Миноби подумал, что смелость Терасу в бою могла быть объяснена страхом испытать позор, и это чувство захватывало его с головой — так же, как сейчас страх смерти. Что вполне сочеталось с его напористой грубостью.

Шаттл с грохотом и треском пробивался сквозь вихревые воздушные потоки верхней части атмосферы над континентом Аджан, но в этой какофонии Миноби уловил и другой звук — голоса, тихого и монотонного, читавшего буддистские тексты. Он мог доноситься только из противоперегрузочной койки под ним, в противном случае он бы никогда не услышал его. Миноби никак не предполагал, что шо-са Бретту Хоукену свойственны какие-то религиозные пристрастия, если не считать его яростной преданности Дому Куриты. Не испытывает ли Хоукен такой же страх, от которого Терасу впал в оцепенение? Возносит ли он моления из чисто религиозных побуждений или же, сосредоточившись на этих строках, он просто хочет успокоиться? Имеет ли это значение?

Пока Миноби прислушивался, трясти «Звездное Лезвие» стало меньше, но грохот двигателей не смолкал. Корабль снижался. По отсчету времени, начатому, когда корабль ушел с орбиты, Тетсухара прикинул, что судно закладывает последний вираж на подходе к космопорту Батан. Аэрокосмическое командование Волчьих Драгун соответствовало своей высокой репутации. Не получив ни одной царапины от залпов защитников планеты, «Звездное Лезвие» шло к цели.

Грохот двигателей стал тише. Когда сквозь эту относительную тишину стали доноситься привычные потрескивания и покряхтывания столетнего корабля, в дверном проеме каюты возник чу-и Рудорф. Он извинился за отказ интеркома старого корабля и заверил, что можно распустить ремни безопасности. Миноби откинул их сплетение, которое жестко держало его на месте во время спуска. Когда он перекинул ноги через бортик койки, напоминающей узкий гроб, показалась голова Терасу. Лицо его было багровым от прилива крови.

— Сиди там у себя наверху, Тетсухара, пока воины не приведут себя в порядок.

Он оскорбительно подчеркнул слово воины. Хоукен, который тоже успел подняться на ноги, в злобной улыбке оскалил зубы, блеснувшие на его черном лице. Миноби осталось лишь терпеливо ждать. Меченосцы тянули время, но он понял, что за их действиями кроется нечто большее, чем просто желание досадить ему. Спешка к месту высадки не соответствовала достоинству Меченосцев, тем более что поле боя было захвачено и удерживалось простыми наемниками.

Наконец Терасу и Хоукен покончили со сборами. Первым вышел Терасу, не обратив внимания на помощника капитана, который прижался к переборке, чтобы дать ему место. Перешагивая через комингс входного люка, Хоукен сказал:

— Чтобы от тебя была хоть какая-то польза, Тетсухара... Передай моим людям приказ подготовить звено роботов для патрулирования.

Полуобернувшись, Терасу крикнул из-за плеча: