Цейтнот - Роман Папсуев Страница 10

– Акуна матата, твою мать, – в сердцах ругнулся Костя, когда джип подбросило на очередном ухабе. – Помяните мое слово, пробьем колесо!

– Пробьем – починим, – небрежно ответил я, рассматривая холмы, поросшие желтовато-зеленой растительностью. – Впереди стадо гну, так что веди осторожней.

Вскоре нам и в самом деле пришлось остановиться, потому что дорогу переходило огромное стадо антилоп, двигавшееся к ближайшему водоему. Костя надавил на гудок, но испугал только двух детенышей, которые быстро потрусили за матерями. За антилопами, не торопясь, шла небольшая группа зебр, время от времени останавливаясь, чтобы пощипать траву.

Костя оставил свои попытки испугать животных и откинулся в кресле, недовольно что-то бурча под нос. А Соня достала бинокль и разглядывала отставшую группу зебр, среди которых углядела маленького жеребенка. Вскоре антилопы прошли, но зебры встали прямо посреди дороги, настороженно водя ушами и разглядывая наш джип.

– И куда их черти несут? Вообще непуганые, – бурчал Костя, теребя кулон.

– Сезонная миграция, – ответил я, внезапно чувствуя странное беспокойство. – Они в Серенгети идут…

Откуда это чувство легкой тревоги? Я внимательно посмотрел на высокую желтую траву справа и прищурился. Вот в чем дело… Хищник всегда узнает хищника…

– Сейчас начнется, – тихо сказал я, создавая сигарету.

– А? – повернулась ко мне Соня.

Я указал в окно, на зебр. Они вдруг присели почти к самой земле, а затем рванули прочь. Над землей поползла пыль, а в желтой траве замелькали золотые спины охотниц.

– Твой шанс увидеть очередных представителей Большой Пятерки, – ответил я, закуривая. – Прайд. Львицы вышли на охоту.

Они всегда нападают с умом. Неожиданность – их главный козырь, а четко спланированные действия обычно не оставляют жертве никаких шансов. Замешкавшаяся старая зебра, испуганная тремя охотницами, прянула прочь, к бушу, где ее подстерегала львица, сидевшая в засаде. Стремительный бросок – и лапы хищницы оплели шею беспомощной жертвы, а когти остальных впились ей в круп и задние ноги.

Через несколько секунд все было кончено. Зебре перекусили горло, и она уже не сопротивлялась, только подрагивали полосатые ноги. Я увидел, как неподалеку остановился детеныш зебры, растерянно перебирая ногами на месте. Обрати на него внимание львицы, малыш не выжил бы, но они были слишком заняты своей добычей.

– Беги, беги! – вдруг закричала Соня, и я понял, что она плачет.

Зебренок словно услышал крик девушки и побежал за стадом. «Вот такая вот Большая Пятерка, девочка, – с сожалением подумал я. – Жаль лишать тебя иллюзий относительно жизни животных, но законы Природы никто не отменял».

Хорошо хоть Соня не видела охоту гиен на антилоп, когда одна хватает жертву за губу, не давая сдвинуться с места, а остальные начинают поедать несчастное животное заживо. С эстетической точки зрения весьма неприятное зрелище, намного хуже охоты прайда…

Дорога освободилась, мы поехали дальше, сохраняя молчание. Первым заговорил Барри, поглядывая на вытирающую слезы Соню:

– Почему она плачет?

Я не ответил, лишь нахмурился и покачал головой, приказывая Слону не развивать тему. Барри пожал плечами. Мы без приключений миновали холмы и выехали на равнину. Здесь я приказал остановить джип и вышел из машины.

Никакой живности вокруг. Саванна словно вымерла, только слабый ветер тихо шелестит желтой травой. Мы близко. Еще час езды – и мы выйдем к Клетке. Интересно, выставили Белые Стражей?

* * *

Выставили, понял я, почувствовав, как заболел затылок. Барри торопливо снял с шеи фотоаппарат и нервно потер руки. Костя резко нажал на тормоз, тоже ощутив присутствие Белого.

– Из машины, – приказал я.

Место, где мы остановились, оказалось тактически крайне неудачным. Высокий буш мешает разглядеть, что происходит вокруг, видна лишь узкая, почти полностью заросшая травой лента дороги. Но лучше остановиться здесь и, выйдя наружу, сохранить хоть какую-то маневренность, чем подвергнуться нападению в машине. В замкнутом пространстве, сидя, как сельди в бочке, отразить атаку намного сложнее.