Слово говорящего - Олег Котенко Страница 10

У Итиро было круглое, бледное до невозможности лицо. И он почти всегда улыбался. Улыбка будто прилепилась к его полным серовато-розовым губам.

Кагэро, увидав его впервые, вздрогнул от испуга. Это всегда так, когда встречаешь уродство. Почему уродливые люди никогда не внушают отвращения, но почти всегда — страх? А потом привыкаешь. И Кагэро уже привык к необычной внешности своего спутника.

Итиро был почти слеп, но слух и обоняние были не хуже звериных. И наверное, у него было развито еще какое-то непонятное чувство: он прекрасно обходился и без зрения. Итиро чуял каждый камень на дороге, никогда не касался плечами стен даже в самых узких улочках. И сейчас Итиро шел уверенно и непринужденно — по самому краю пропасти. Кагэро плелся следом, холодея всякий раз, когда нога становилась неровно.

— Осторожно! — вскрикнул Кагэро — камень размером с два кулака вывернулся из-под ноги Итиро и, кувыркаясь, полетел вниз. Итиро, не оглядываясь, спросил:

— Что?

«Боги, он даже не заметил», — с ужасом понял Кагэро.

— Ничего, ничего, только иди, пожалуйста, осторожнее.

Итиро передернул плечами и поправил сумку на боку. Кагэро же почувствовал, что пальцы, сжимающие ремень сумки, совершенно онемели, и он был близок к тому, чтобы выронить свой полумешок. Плотнее прижавшись левым плечом к отвесной стене, он сделал несколько глубоких вздохов. Далее тропинка шла под уклон — придется идти вдвое медленнее, чтобы не поскользнуться.

— Несчастье твое — страх, — заявил Итиро через плечо.

— А что же мне делать, если почти уверен, что не доживу до вечера?

— А ты будь уверен полностью, что не доживешь, — хохотнул Итиро. — Тогда нечего и бояться будет. Даже еще лучше: будешь надеяться, что, может быть, останешься жив.

— Спасибо за совет…

— Как раз страх увеличивает риск очутиться вон там.

Он махнул рукой, указывая в пропасть, при этом так качнулся, что у Кагэро на миг остановилось сердце.

— Ведь признайся, — продолжил Итиро, — рисуешь себе ужасные картины, правильно? Остановись.

Кагэро встал, повернулся к стене спиной, но сумки из рук не выпустил. И в очередной раз подумал, что выбрал правильную одежду, пусть и необычную. Просто представить нельзя, как можно ходить по горным тропам в таких шароварах, как у Итиро. Между прочим, шаровары и кимоно вышивала Итиро не мать, а невеста. Кагэро, когда узнал об этом, даже присел: какая же девушка согласится жить с таким? Он еще раз посмотрел на луноподобное лицо Итиро.

— Ну?

— Не нукай. Так, скажи, видишь ли ты, как вот сейчас выскочит камень у тебя из-под ноги и ты закувыркаешься вниз?

Кагэро уставился в небо. Вообще-то, да. Но ведь делает он это не нарочно. Само по себе выходит.

— Представляю, — признался он.

— И тебя так и подмывает подойти к самому краю, — продолжил Итиро улыбаясь, — подойти, глянуть вниз. Не для того чтобы увидеть, что там, внизу. А для того чтобы почувствовать, как кровь превращается в вишневый сок.

Кагэро прошиб пот. Вдруг одеревенели мышцы, а суставы и вовсе срослись. Он превратился в камень… Потому что вот точно такой голос был у Говорящего. Он с трудом двинул глазами, чтобы перевести взгляд с вершин гор на Итиро.

— Нет! — судорожно выдохнул Кагэро. Стало хуже. Сведенная судорогой грудь выпустила воздух из легких, а впускать не пожелала. Кровь рванулась к лицу. Жуткая пустота стала образовываться под ребрами.

— Эй-эй! — крикнул Итиро, и тут же всякое сходство с Говорящим исчезло. — Успокойся! Ладно, пошли отсюда. Похоже, тебе и правда плохо.

Тропа вилась еще долго. Идти нужно было не останавливаясь, потому что на тропе просто нет места для сидения или чего еще. Да и особой свободы движений она тоже не предоставляла — будто кто-то нарочно посыпал ее крупным щебнем. Кагэро, правда, шел вслед за Итиро, и тот разбрасывал, а вернее, сталкивал в пропасть камни.

Когда же за очередным поворотом пропасть ушла вправо, Кагэро испытал такое облегчение, какого не испытывал еще никогда. Даже тогда, в долине… Впрочем, тогда он и не успел ничего почувствовать. Только позже, когда он обдумывал произошедшее с ним, только тогда ему становилось по-настоящему страшно. И вместе с чувством облегчения пришла к Кагэро усталость. Он упал на землю, у костра, который развел Итиро, и не было больше сил, чтобы двигаться. Впрочем, спать он не хотел.

Лунолицый Итиро что-то там колдовал над костром, подвесил котелок, налил прихваченной с собой воды. А вот откуда у него взялось такое множество всяких корешков да порошочков… Кагэро следил за его движениями — движениями искусного повара. Кажется, приготовление пищи доставляло Итиро немалое удовольствие: круглое лицо его из бледного сделалось светлым, а дурацкая улыбка — вполне осмысленной.

Кагэро закрыл глаза. Темнота под веками несколько мгновений держалась, а потом смазалась, пошла туманными полосами. Полосы в свою очередь завертелись, закрутились в одну спираль, которая вытянулась в длину. А потом видение взорвалось красками…

Очнулся Кагэро от того, что Итиро тряс его за плечи.

— Сейчас… — пробормотал и чуть было снова не уснул. Огромных усилий стоило открыть глаза и сесть. А потом — остановить мир, который кружился ничуть не медленнее вихря из туманных полос.

— Давай-давай, есть будем.

Кагэро подумал о еде и почувствовал легкую тошноту.

— Не хочется что-то…

— Хочется — не хочется, а надо.

Кагэро заметил, что Итиро любит повторять слова при разговоре, и удивился тому, что не замечал этого раньше.

В жидком прозрачном бульоне плавало всего несколько небольших кусочков мяса. Кагэро не стал спрашивать, что это за мясо. Ясно, что кроме какой-нибудь крысы или подобных крысам созданий Итиро ничего ни убить, ни поймать не в состоянии. Ничего, кроме того, что можно поймать в маленький самодельный капкан. Кагэро принялся за еду. Тошнота исчезла, а Кагэро почувствовал лишь заполненность желудка, но не сытость.

— Долго еще? — ощутив новый прилив слабости, спросил он. — Идти.

— Нет, скоро уже. Спуститься в долину, там. — Итиро махнул рукой куда-то в сторону. Кагэро представил себе лысоватого, с остатками седых волос на голове старичка, который живет в своей хижине… совсем один среди гор.

— Почему твой дед ушел от людей?

Итиро пожал плечами. Он вроде бы смотрел куда-то, может быть, на вершины гор, но как он мог видеть их? Кагэро стало немного жаль его — такие беспомощные были у Итиро глаза.