Лана - Андрей Белянин Страница 10

Это Азия, господа, здесь иначе нельзя. Мои казаки, монголы, тибетцы и буряты умирали за меня безропотно, ибо любой ропот в собственной среде дивизии наказывался ещё строже! Мы одержали ряд блистательных побед над превосходящими силами гаминов, китайские офицеры без боя сдавали свои части, но даже в самых жестоких и массовых рубках я всегда был впереди!

Я шёл верхом на залповый и пулемётный огонь не сгибаясь, в моём малиновом халате насчитывали до тридцати дырочек от пуль, но смерть обходила меня, словно бы сберегая для чего-то большего, высокого, значимого всему миру!

Какой вес для будущего могли иметь на этом фоне расстрелянный православный священник, зарубленная нами офицерская сотня колчаковцев, повешенные русский полковник с женой и многие, многие, многие другие… Я — цин-ван Халхи, белый генерал, друг самого Богдо-гэгена, муж принцессы Цинь, воплощённый буддистский бог войны — не должен нести ответственности за их карму!

А Махагала в моей голове набирался сил, с каждым днём требуя всё больше и больше человеческой крови…

В кафе по одному моему звонку освобождали наш маленький столик в углу, сразу ставили фужеры и, ничего не спрашивая, подавали вино. Еду мы заказывали редко, но если заказывали, то рыбу и сыр. Нас старались не беспокоить. Если официантки краем уха и слышали, о чём ведутся наши разговоры, то были достаточно умны и тактичны, чтобы ничем этого не показать. С их чисто профессиональной точки зрения, мы были зачислены в ряд нередких влюблённых парочек, воркующих в укромном уголке тихого заведения. Нас это устраивало…

— Многие начальные практики кажутся очень просты но своей задаче. Вроде бы не нужно делать ничего особенного, но результат превышает любые твои ожидания, — начинала Лана, привычно скидывая обувь. — Что-нибудь слышал об «огненном фениксе»? Это очень просто. Внешне. Ты ложишься на спину, расслабляешься, закрываешь глаза и мысленно рисуешь у себя на лице птицу, раскинувшую крылья. Она должна уместиться у тебя на лбу, а сами крылья опускаешь на щёки или на виски. Представил? А теперь так же мысленно очерти её огненным контуром и заставь воспарить! У меня это получилось лишь со второго раза. Но ты не представляешь себе, каким невероятным восторгом переполняется всё сердце, когда с твоего лба воспаряет золотая птица, оживлённая твоей жизненной силой и озаряющая всю комнату неземным светом!

— Я читал о чём-то похожем в медитативных упражнениях у восточных монахов.

— Им легче. Они сумели сохранить книги. — Тихо вздохнув, она пригубила вино. — А мы здесь вынуждены собирать знания снова, по крупицам, отовсюду. За любую практику приходится платить, даже своим.

— Ты могла бы…

— Нет. Уже нет. Я больше не беру денег за лечение. Большие деньги — большое искушение — большое зло — большая пропасть. Это пройденный этап. Путь, который ведёт в никуда. Я могу получать новую иномарку за каждый сеанс, люди, знающие силу, находят любые средства, чтобы избавить себя от боли. Но я сгорю, прежде чем смогу воспользоваться этими деньгами. Деньги — лишь средство, нельзя превращать их в цель и добывать ценой чьей-то жизни. Кармическая плата слишком высока, меня опять лишат свободы. Или той малой её части, что ещё осталась…

— Тогда получается, что ты хорошая ведьма?

— Хороших ведьм не бывает, — сладко потянулась она. — И вообще, никогда не верь женщине, ни одной — ни жене, ни любовнице, ни даже собственной маме. С чего ты взял, что я так откровенна с тобой? Вдруг я всё выдумываю? Просто вру, без цели, без плана, чисто ради интереса…

Я задумчиво коснулся её рук и посмотрел ей прямо в глаза. В них всё так же отражалась моя душа.

— Знаешь, а я никогда не пытался тебя удержать. Я ценил и ценю каждый миг, проведённый вместе, но не хочу тебя привязывать. Ни своей любовью, ни своими проблемами. Ты ведь тоже ни разу не сказала, что я тебе нужен. Я держу ладонь раскрытой, и ты сидишь на ней, как очень красивая бабочка. Если я попробую её поймать, то либо она улетит, либо я своими корявыми пальцами переломаю ей крылья. И то и другое плохо.

— Возможно, поэтому я до сих пор не улетела?

— Может быть. Но, не претендуя на твою свободу, я лишён возможности тебя защищать.

— Правильный ответ. — Лана улыбнулась. — Ты быстро учишься, милый…

— Тогда я хочу спросить: как происходит бракосочетание с ведьмой?

— Это вопрос или предложение?

— Ты сама знаешь.

— Ладно. Самое сильное в плане энергий — это венчание в храме, при свечах, малом скоплении народа и без дурацкого празднования всей родни на шумном застолье.

— Но разве ведьма может входить в церковь?

— Ха, ещё как, вспомни Гоголя! Если ты думаешь, что ведьмы боятся святой воды и перезвона колоколов, то ты глубоко ошибаешься. Венчание даёт нам силу мужа. Мне уже много раз Старшие предлагали тех или иных «баранов» для такого опыта. Пока не решила…

— А как это происходит в вашей среде?

— На природе. Специальный обряд. Без свидетелей, один на один, это таинство лишь для двоих и для Неба. Причастием служит соединение крови, но мы не смешиваем её, а пьём по глотку друг у друга. После этого брак считается заключённым. Сила каждого сгармонизирована и увеличивается естественным путём.

— А если бы я попробовал твою кровь? Ты мою пила…

— Это необратимо изменило бы твою сущность. — Лана повела плечами. — Ты больше не был бы человеком. Это очень опасно. От психоза до самоубийства. Выживают немногие, поэтому забудь… И поцелуй меня!

Я последовал её совету. В тот день она целовала меня нежно и робко, с какой-то непонятной обречённостью, словно бы забыла, кто я, и теперь, не раскрывая глаз, пыталась узнать одним касанием губ. Быть может, и я никогда не чувствовал её настолько родной, мы были близки, как люди, прожившие рядом не одну жизнь, но так и не насмотревшиеся друг на друга.

Её руки взлетели мне на плечи. Время останавливалось или меняло направление хода. Сердце билось настолько тихо, что я уже не ощущал его стука, но зато отлично слышал ответ её сердечка.

Моя ладонь скользнула по талии, поднялась вверх, лаская плечи, кончики пальцев коснулись её шеи и… — Мне больно.

Лана изо всех сил упиралась мне в грудь руками. Я крепко держал её за волосы на затылке, заставляя до хруста запрокидывать голову. Мои глаза застилала розовая пелена. Я впервые с ужасом понял, ЧТО именно со мной происходит…

Разбитые части моей Азиатской дивизии вновь уходили в Монголию. Поход на красное Забайкалье оказался авантюрой, никаких войск атамана Семёнова там уже не было, местное население разбегалось, а силы большевиков росли на глазах. После двух кровопролитных сражений я принял единственно возможное решение, уводя остатки своих людей на Халху, но Урга больше не приняла нас…

Революционная зараза проникла и в эти жёлтые степи. Конники Сухэ-Батора почти без боя взяли в плен Богдо-гэгена, и на этот раз он совсем не оплакивал свою участь. Более того, восьмое воплощение живого Будды забыл обо мне, своём верном цин-ване, на правах духовного лидера монгольского народа благословляя большевиков и принимая от них дары…