Оракулы перекрестков - Эдуард Шауров Страница 10

Въедливый мужской баритон бубнил где-то на грани сознания:

– …обращаться исключительно к ее личному адвокату, мистеру Аязу Йоргу.

«Какой нелепый, дикий сон!» – подумал Бен, постепенно возвращаясь к реальности.

– Бенджамиль Френсис Мэй! Бенджамиль Френсис Мэй! – с упорством школьного наставника повторял незнакомый бесстрастный голос. – Пожалуйста, прослушайте официальное сообщение…

Бенджамиль с трудом раскрыл глаза. Он сидел в чудовищно неудобной позе, привалившись спиной к полуразрушенной стене парковой беседки. Из разбитых балясин каменного ограждения во все стороны торчали ржавые усы арматуры. Застонав от боли в затекшей шее, Бен осторожно повернул голову. Мусор, жухлая трава, измученные подагрой тополя с поломанными ветками, аллейки, выложенные растрескавшейся плиткой, щербатые каменные скамейки. Никогда в жизни Бен не видел этого места и не имел ни малейшего понятия, как умудрился здесь оказаться.

– Бенджамиль Френсис Мэй! Пожалуйста, прослушайте официальное сообщение, – голос доносился откуда-то снизу.

Бен поглядел вниз и ровным счетом ничего не увидел.

– Бенджамиль Френсис Мэй…

Осененный ужасной догадкой, Мэй принялся судорожно расстегивать штаны. Так и есть! Голос звучал из микродинамика, вшитого в ярлычок трусов:

– …прослушайте официальное сообщение. Вашей бывшей супругой Ириной фон Гирш выдвинут иск о расторжении брачного контракта на основании неоспоримого факта супружеской измены со стороны ответчика. Иск удовлетворен, и расторжение гостевого брака зафиксировано двенадцатым отделением судебной комиссии. Декларация о намерениях по заключению стационарного брака аннулирована. Мисс фон Гирш настоятельно просит вас по всем спорным вопросам обращаться к ее личному адвокату, мистеру Аязу Йоргу.

Черт! Черт! Черт возьми! Бен с трудом поднялся на ноги. Все происшествия прошлой ночи медленно и неумолимо всплывали в его памяти.

– Мистер Мэй, – не унимался микродинамик, – нанодетектор супружеской измены во избежание нелицензионного использования отключен и отслоился от стенки уретры. Для успешной деимплатации необходимо произвести мочеиспускание.

Придерживая штаны, Бен забежал за угол беседки.

– Благодарим за содействие, – через полминуты сообщил голос. – Деимплантация успешно завершена. Приятных выходных, мистер Мэй.

Не помня себя от бешенства, Бенджамиль оборвал с трусов ярлычок и швырнул его в сухую траву. Нужды в этом, похоже, уже не было, динамик молчал.

Пошатываясь, Бенджамиль обогнул беседку. На том месте, где он только что сидел, расположился невесть откуда взявшийся оборванец с нечесаной бородой, на арси таких зовут батонами. Мэй подумал, что, наверное, он должен удивиться, но лимит его эмоций исчерпался. Бенджамиль был сбит, раздавлен и размазан по асфальту, кроме того, невыносимо болела голова.

Он остановился, равнодушно глядя на нищего сверху вниз. Батон хрипло хихикнул и подвинулся, уступая место. Бенджамиль опустился прямо на землю и обхватил руками колени. Батон хихикнул еще раз, его прямо-таки распирало от веселья.

– Чему вы радуетесь? – устало спросил Мэй.

– Первый раз вижу парня, разговаривающего с собственным членом, – радостно объяснил оборванец, ему уже давно хотелось поговорить, но начать первым он не решался.

– Не с членом, с труса́ми, – равнодушно поправил Бен. – До разговоров с членом я еще не докатился.

– Первый раз вижу большего сумасшедшего, чем я сам! – Батон аж затрясся в приступе восторга. – Это надо спрыснуть! – Он извлек из-за пазухи плоскую бутылку и протянул Мэю: – Хлебните, сударь, вам сразу полегчает.

Бенджамиль с сомнением глянул на поцарапанную руку с не очень чистыми ногтями.

– Не беспокойтесь, – заверил бродяга. – Я чистый, я моюсь раз в неделю, по крайней мере пока тепло. А если от меня попахивает, то не берите в голову – это просто специфический способ профилактики паразитов. Мое ноу-хау.

В бутылке плескалось на два пальца мутноватой жидкости. Бенджамиль решительно отвернул пробку и сделал изрядный глоток. Сначала ему показалось, что его стошнит. Он с трудом подавил спазм и проглотил алкоголь. В желудке потеплело, а головная боль отступила куда-то в область шейных позвонков.

Батон одобрительно крякнул и, приняв бутылку из рук Бенджамиля, одним духом прикончил ее содержимое.

– Меня зовут Мучи, – доверительно сообщил он, с сожалением разглядывая пустую бутылку на свет.

– Очень приятно, – пробормотал Бен.

– Это уменьшительное от Мусима. – Батон хихикнул и добавил мечтательно: – Вот если б у вас нашлась пара монет, я бы сгонял за выпивкой.

Бенджамиль машинально сунул руку в карман и обнаружил там пустоту. Проверил другой карман. Пусто! Бен принялся тщательно ощупывать и обыскивать свою одежду. Результаты осмотра оказались плачевны. Исчезла транспортная карточка, исчезла карта медицинского кредита, интельблок, вся оставшаяся у Бена наличность, исчезли наручные часы с активным стереоэкраном. Оракул, к немалому облегчению, остался на месте, видимо, его сочли бесполезной игрушкой, да из бокового кармана френча Бен выудил одинокую монетку. Пару секунд он смотрел на блестящий кругляшок, а потом захохотал как сумасшедший, безжалостно колотя кулаком по своему колену.

Перепуганный батон быстро отодвинулся подальше и наблюдал приступ беспричинного веселья с почтительного расстояния. Вволю насмеявшись, Бен провел пальцами по уху и убедился, что клипса телефона откочевала вместе с часами. Бенджамиль взялся за другое ухо и вскрикнул от боли. Под пальцами оказалось нечто толстое, заскорузлое и чрезвычайно болючее.

– Эй! Как вас там? Мучи, поглядите-ка, что у меня на ухе.

Батон поднялся на ноги, опасливо приблизился и, вытягивая заросшую диким волосом шею, оглядел ухо, которое Бен осторожно оттопыривал пальцами.

– Там пластырь, – сказал он наконец. – Весь в засохшей крови. Будто фурункул выреза́ли.

– Так! – сквозь зубы сказал Бенджамиль. – Служебный-то им на кой понадобился?

Он, страдальчески морщась, как мог, ощупал правое ухо и убедился, что вместо служебного телефона он имеет болезненный порез на наружной поверхности ушной раковины.