Незаконная планета - Исай Лукодьянов Страница 10

— Один только раз и разрисовал. — Мальчик продолжал невозмутимо поедать вишни.

— Только косточки не глотай, — упорствовал Буров. — Слышишь? Перестань глотать, косточки.

Но этот мальчик, как говорится, не лез в карман за ответом.

— У меня аппендикс заплавленный, — сказал он. — Высокой частотой.

Буров махнул рукой и пошел по тропинке. Морозов, посмеиваясь, двинулся за ним.

— А я вас знаю, — сообщил вдогонку мальчишка. — Вы с яхты «Фотон». Морозов и Буров. Я вас видел на прошлых гонках.

— А сегодняшние смотреть будешь? — спросил Морозов, оглянувшись.

— Нет. Пойду на футбол.

— Зря. Гонки интересней.

— А что интересного? Все заранее известно. Первым придет Дюбуа, второй — Марта Роосаар на «Лилии». Третьим…

— Не отвлекайся от еды, — посоветовал Морозов, подавляя желание дать этому нахальному предсказателю хороший подзатыльник.

Ветер был отжимной, и «Фотон» отошел от бона на всю длину фалиня. Буров и Морозов подтянули яхту к бону и перепрыгнули на ее палубу, пляшущую на неспокойной волне. Вооружились тестерами и начали последнюю проверку. Схема была в порядке — автоприводы рулей, эхолот, и локатор малопогруженных плавучих препятствий, и управление пластичным чехлом, облегавшим яхту, чтобы гасить вибрациями завихрения воды вдоль бортов, — устройство, скопированное с дельфиньей кожи.

Оставалось проверить датчик анализатора погоды — желтый цилиндр на верхушке мачты. Морозов стал ногой в петлю на конце спинакерфала и взялся за фал рукой. Буров тронул клавишу на вспомогательном пульте, и фал пошел вверх.

Прежде чем открыть крышку датчика, Морозов огляделся с высоты мачты. Среди яхт, причаленных по другую сторону бона, он отыскал «Лилию». Ее палуба была пуста. На краю бона сидела, свесив ноги, Инна Храмцова — видно, поджидала Марту.

Уж не проспала ли Марта? Не вызвать ли ее по видеофону?

Медленно он обвел взглядом бухту. Она была полна движения. Ветер гнал облака, подсвеченные по краям солнцем, и, когда облаков набегало очень уж много, море из сине-зеленого становилось серым. Крупным гребнем ветер прочесывал бухту, волны лохматились, тут и там бежали резвые белые барашки.

Вдали тянулась длинная гряда подводных камней, наискосок прочерчивая бухту пенной полосой бурунов. Ух и кипела там вода! Вдоль этой гряды и пролегала гоночная трасса, обозначенная красными буйками. Яхты должны были пройти левее гряды, против ветра, а потом, обогнув ее, помчаться по ветру обратно, к финишу. Чем ближе держаться к скалам, тем короче путь — но и опаснее. Ну что ж, подводный локатор в порядке, гоночный автомат — трансфлюктор — надежно оберегает от любой опасности.

Хороший день для гонок. Свежий шквалистый ветер. В прошлые времена яхтсменов в такую погоду не выпускали в море…

— Ты что — заснул? — крикнул снизу Буров.

Яхта раскачивалась, верхушка мачты вместе с Морозовым описывала размашистые дуги. Морозов откинул крышку датчика, потрогал иглами тестера входную цепь. Все в порядке, можно слезать. Но он медлил. Снова посмотрел на «Лилию». Теперь Инна стояла на ее палубе и взмахами руки пыталась привлечь чье-то внимание. Морозов взглянул в том направлении и увидел на трамплине, возвышавшемся над главным боном, тоненькую фигурку в черном купальнике.

Марта шла по трамплину. Остановилась у края, пристегнула к плечам и запястьям узкие зубчатые крылья — «фрегат», как определил Морозов опытным глазом. Вот же ведьма, подумал он с невольным восхищением. Все гонщики сидят у себя на яхтах, проверяют, волнуются, а эта, видите ли, всенародно прыгает. Мол, смешны мне ваши волнения. Да еще выбирает «фрегат» — крылья, на которых не всякий решится прыгнуть.

Марта широко раскинула руки-крылья, оттолкнулась и полетела. Почти по прямой пронеслась она над боном, пошевеливая крыльями, потом начала плавно снижаться. Сильно прогнула спину и — руками вперед — врезалась в пенный гребень волны. Мелькнули в всплеске маленькие ступни ног. По воде пошли желтоватые круги: крылья растворились, чтобы не мешать плавать.

Марта вынырнула и поплыла к своей яхте.

— Не можешь без театральных эффектов? — сердито крикнул ей Буров, когда она проплывала мимо.

На вышке взвился сине-белый флаг, раздался частый звон предстартового сигнала. Морозов оттолкнулся от причала. Буров включил подъемник, паруса мгновенно расправились, наполнились ветром, и «Фотон» пошел резать волны. До старта разрешалось ходить по акватории яхт-клуба как угодно, не пересекая створа стартовых знаков.

Два десятка яхт утюжили неспокойную воду. Гонщики поглядывали на вышку, старались держаться поближе к линии старта.

Паруса «Фотона» вдруг обвисли, заполоскали: с наветра почти вплотную прошла яхта с цветком лилии, нашитым на грот. Марта откренивала, откинувшись за борт и держа грота-шкот. Румпель она придерживала босой ногой. Инна помогала откренивать, вися на вантах.

— Отняли у вас ветер! — крикнула Марта сквозь смех.

— Смотри, вылезешь за линию — с гонок снимут, — завопил Буров и погрозил «Лилии» кулаком.

Флаг на вышке слетел вниз, протяжная сирена возвестила старт.

Морозов навалился на румпель и, выбрав грота-шкот, привелся к ветру. Буров подтянул стаксель. «Фотон», сильно накренившись, пересек стартовую линию и вышел на дистанцию.

Острый запах моря, свежесть ветра и шипение воды вдоль бортов. Упругая дрожь шкотов в ладонях. Хорошо бы так пройти всю дистанцию…

Но гонки есть гонки. Буров сорвал пломбу включения гоночного автомата, завел шкоты на катушки и сел рядом с Морозовым. Тот с сожалением выпустил румпель и грота-шкот. Теперь яхту вел трансфлюктор. Первая половина дистанции шла против ветра, в лавировку, и решающее устройство трансфлюктора само выбирало выгоднейшие углы и количество галсов. Откренивать, пересаживаясь с борта на борт, тоже не было надобности: автомат чутко реагировал на каждый порыв ветра и сам перекидывал компенсирующий груз-противовес.

Шли хорошо. Но на четвертом галсе «Лилия» стала понемногу перегонять их. А сзади, чуть левее, нажимал Дюбуа со своим коричневым напарником-таитянином.

— Откуда у нее такая прыть? — Морозов привстал, вглядываясь в фигурки девушек на корме уходящей «Лилии».

— Марта родом с острова Саарема, — объяснил Буров, — а там на яхту садятся в младенческом возрасте.

— Саарема… Подумаешь — Саарема! У меня тоже был предок-моряк, плавал на подводной лодке. Правда, в зрелом возрасте…

Морозов подумал, что трансфлюктор затягивает галс. Пора бы повернуть. Его рука потянулась к пульту корректировки, но Буров тотчас отвел ее: за каждую корректировку счетчик «списывал» с команды два очка.

Встречная волна подбросила яхту, гулко шлепнув под днище. Гонщиков обдало дождем брызг. В коробке автомата щелкнуло, руль повернулся, приводя к ветру, и быстро завертелись катушки, перекладывая паруса на другой галс. Плавно перекинулся с борта на борт противовес.