Ось - Роберт Чарльз Уилсон Страница 10

Лиза подобрала ему халат размером побольше, чтобы он смог его натянуть, и предложила постирать одежду — вдруг остатки пыли на ней все-таки ядовиты. Потом настал ее черед отправиться в душ. Когда она принялась мыть голову, вокруг сливного отверстия образовалась серая лужица.

Дурное предзнаменование, подумала она. Может, пепел так и не прекратит падать, пока не погребет под собой весь Порт-Магеллан, как Помпею. Она стояла под душем, пока в слив не потекла чистая вода.

Зато время, что она была в ванной, дважды выключался свет.

Электросеть в Порт-Магеллане была до сих пор довольно допотопной. Наверняка трансформаторам немного нужно, чтобы выйти из строя. Она попыталась представить себе, что будет, если «шторм» — как это назвали по телевизору — продлится еще день, два или больше. Погрузившийся в темноту город. Спасательные корабли ООН, прибывающие в гавань. Солдаты, эвакуирующие выживших… Лучше о таком не думать.

Она надела свежую рубашку и джинсы и вернулась к Турку. Свет пока горел. В ее старом фланелевом халате Турк выглядел очень сконфуженным и чертовски привлекательным.

До смешного длинные ноги, в шрамах — следствие жизни, которую он вел до того, как стал пилотом в «Эранджи».

Он рассказывал, что прежде был моряком торгового флота, а первым его местом работы в Новом Свете стал трубопровод «Арамко» [6]. Большие, сильные, натруженные руки.

Он осматривался вокруг с таким видом, что это заставило Лизу взглянуть новыми глазами на свое жилище.

Широкое окно, выходящее на восток, плазменная панель, небольшая коллекция книг и дисков. Что он думает, глядя на все это? Жилье классом повыше, должно быть, того, что он называл «мой трейлер». Немного подчеркнуто домашнее — слишком бросающаяся в глаза копия северо-американского быта, — хотя ей самой оно казалось все еще немного чужим и необжитым. Сюда она перевезла все свои вещи после разрыва с Брайаном.

Но таких тем пока касаться не стоило. Турк смотрел местный новостной канал. В Порт-Магеллане существовали три ежедневные газеты и всего один канал новостей — под надзором безлично-мультикультурного консультативного совета. Он вещал на пятнадцати языках — и ни на одном, как правило, никогда не бывало ничего интересного. Но сегодня ему было чем заняться. Съемочная группа отправилась в гущу событий — снимать репортажи на осыпаемых пеплом улицах. Тем временем двое комментаторов зачитывали сообщения и прогнозы управлений Временного Правительства.

— Сделай погромче, — попросила Лиза.

Переключаясь с десятого на португальский и обратно, они посмотрели репортаж о переполненном автобусе туристов, отчаявшихся добраться до своего круизного лайнера. Из-за загрязненной атмосферы качество сигнала было хуже некуда, а связь с судами то и дело прерывалась. Лаборатории Геофизического надзора проводили экспресс-анализы пепла, но результаты пока не объявлялись. Впрочем, комментаторы утверждали, что он не представляет серьезной опасности для здоровья, если не считать возможных обострений легочных заболеваний. Делались неуверенные предположения о связи пепла с ежегодным метеоритным дождем, но ни подтвердить, ни объяснить этого никто не мог. Самое лучшее, что могли пока посоветовать эксперты, — это закрыть в домах окна и двери и ждать.

Все дальнейшее повторяло уже сказанное. Лиза и без репортеров понимала, что жизнь в городе постепенно замирает. Обычного ночного шума не слышалось, не считая завывания сирен экстренных служб.

Турк выключил звук и сказал:

— Моя одежда, наверное, уже готова.

Он подошел к встроенной стиральной машине, достал уже высушенные футболку и джинсы и отправился в ванную переодеваться. Там, на озере, он вел себя куда менее церемонно. Как и Лиза, впрочем.

Она постелила ему на диване. Потом спросила:

— Как насчет стаканчика на ночь?

Он не возражал.

Сходив на кухню, она разлила по стаканам все, что было в початой бутылке белого вина. Турк раздвинул жалюзи и, стоя, вглядывался в темноту. За окном ветер нес все прибывающий поток пепла. Даже в помещении слегка чувствовался его сернистый запах.

— Похоже на диатомовый грунт, — сказал Турк, принимая у нее стакан.

— На что?

— На планктон. Такие мельчайшие морские организмы. Когда они умирают, их панцири оседают на дно, образуя что-то вроде ила. Если поглядеть на него под микроскопом, то видны детали его строения — все эти звезды, шипы и тому подобное.

Лиза смотрела, как летит пепел, и думала над словами Турка. Останки некогда живого, оседающие во взвихренном воздухе. Панцири мертвых гипотетиков.

Ее отец бы не удивился.

Она все смотрела на пепел. Телефон опять зазвонил. Лиза взяла трубку. Сейчас ей важно было не отгораживаться от внешнего мира и заодно успокоить всех, кто мог из-за нее волноваться. Мельком подумала, не без чувства вины: хоть бы это был не Брайан. Но это был именно он.

— Лиза? — сказал он. — Я за тебя так волновался. Где ты?

Она пошла на кухню, как бы символически выбирая нейтральную зону между Брайаном и Турком.

— Со мной все в порядке. Я дома.

— Слава богу. Сейчас непонятно везде, что творится.

— А ты как?

— Я на работе. Мы все тут. Будем находиться в консульстве, сколько возможно. Тут есть спальня для гостей. И генератор, так что без света не останемся. У тебя есть свет?

— Пока есть.

— Половина китайского квартала в темноте. А ремонтники отказываются выезжать.

— У вас кто-нибудь понимает, что происходит?

Голос Брайана казался как будто надломленным. Так бывало, когда он нервничал или был чем-то очень расстроен.

— Нет, никто ничего не понимает…

— И когда это прекратится?

— Спроси что-нибудь полегче. Но не может же это длиться вечно.

Хорошее утешение. Только вот Лизу оно сейчас совсем не успокаивало.

— Ладно, Брайан. Спасибо, что позвонил. У меня все хорошо.

Он помолчал. Ему явно хотелось сказать что-то еще. Последнее время ей часто казалось, что ему хочется сказать что-то еще. То ли объясниться в чем-то, то ли даже предложить снова пожениться.

— Если у тебя будут какие-то затруднения, позвони мне. Ладно?

Она поблагодарила его еще раз и вернулась к Турку, оставив телефон на кухне.

— Твой бывший? — спросил Турк.

Он знал об ее сложностях с Брайаном. Там, на горном озере, в непогоду, она рассказала ему немало всякого о себе и своей жизни. Она кивнула.